СОЦИАЛЬНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ

Приводится по: Янчук В.А. Введение в современную социальную психологию. – Минск: АСАР, 2005, с. 411-444.

Вопросы:

Теории атрибуции.
Развитие прикладных исследований в области теории атрибуции.

В своей социальной жизни человек постоянно сталкивается с необходимостью поиска, конструирования и объяснения происходящего. Мы стремимся к пониманию собственного мира и мира вокруг нас делая его упорядоченным и означенным. И мы же чувствуем себя дискомфортно, когда сталкиваемся с непонятным, непредсказуемым, не вписывающимся в наши объяснительные схемы. Мы выстраиваем объяснения почему люди вокруг нас ведут себя именно таким образом, а не каким либо иным и в этом смысле становимся наивными психологами. Выстраивание объяснений является чрезвычайно полезным потому, что создает возможность ориентировки в происходящем и прогнозировании его развития, что, в свою очередь, предоставляет возможность контроля.

Люди строят объяснения как физического, так и социального мира и, в целом, они носят причинный характер. Выделяя определенные условия, характеристики окружающих, как обусловливающее наблюдаемое, мы концентрируемся на нахождении «подлинных» причин, пытаясь отделить их от второстепенных. Причинные или каузальные объяснения, таким образом, становятся мощными инструментами предсказания и контроля.

Анализ особенностей процесса социального объяснения в современной социальной психологии связывается, прежде всего, с понятием атрибутирования, определяемого, как правдоподобное объяснение человеком самому себе причинности происходящего. Как люди отвечают для себя на вопрос о том, в чем причина происходящего? Какую информацию они используют принимая решения? Какие стратегии используются людьми при построении выводов? В чем причины ошибочных объяснений? Поиск ответов на эти и многие другие вопросы, связанные с пониманием лежащих в их основе особенностей и механизмов предпринимается в рамках теории атрибуции (Antaki и Brewin, 1982; Harwey и Weary, 1981; Hewstone, 1989; Kelley и Michela, 1980). Подробный обзор различных теоретических подходов к атрибутированию представлен в русскоязычной традиции Х. Хекхаузеном (1986).

ТЕОРИИ АТРИБУЦИИ

Разработка основ теории атрибуции начинается в 1950-е годы и связана в основном со следующими авторами и их теоретическими конструкциями:

1. Heider (1958) теория наивного психолога.

2. Jones и Davis (1965) теория корреспондирующего выведения.

3. Kelley (1967) ковариационная модель.

4. Schachter (1964) теория эмоциональной лабильности.

5. Bem (1967, 1972) теория самовосприятия.

6. Weiner (1979, 1985) теория атрибуции.

7. Abrahamson (1982) индекс глобальности

8. Deschamp (1983), Hewstone (1989), Jaspars (Hewstone и Jaspars, 1982; 1984)

Наивный анализ действий F. Heider.

Само понятие атрибуции, как и модель наивного ученого были введены F. Heider (1958). Что делают люди, когда они пытаются объяснить события, происходящие в их социальном и физическом мире? С поиска ответа на этот вопрос и начал свои исследования Heider. Прежде всего он обратил внимание на сложившийся в академической психологии отрыв от реальной жизни, выразившийся, прежде всего, в игнорировании проблем, стоящих перед конкретным человеком в его взаимодействии с другими людьми. Попытку исследования наивных, с позиции здравого смысла, теорий «обычными» людьми в условиях «обычной» жизни Heider начал с построения модели наивного ученого. Значимость такого рода теорий для социальной психологии связана с тем, что в реальной жизни человек оперирует своими собственными, а не абстрактно теоретическими теориями. А коль социальная психология , хочет она того или нет, претендует на постижение особенностей социальной жизни этих самых «обычных» людей, то она не может обойтись без изучения их объяснительных теорий.

Свои рассуждения Heider начал с анализа действия общая схема которого представлена ниже:

Информация о возможностях личности Окружения

Случай

Х -

Рисунок Х.Х. Схема анализа действия по Heider

Приводится по: Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. Т. 2. М.: Педагогика, 1986, с. 76.

В приведенной схеме в качестве исходной посылки анализа поведения взята предложенная Lewin формула B= f(P,S), определяющая поведение как производную от интернальных (личностных) и экстернальных (ситуативных) факторов. Далее оценка интернальных факторов конкретизируется через выделение интенций, прилагаемых усилий и имеющихся способностей, экстернальные же факторы подразделяются на сложность решаемой задачи и влияние случая. Понимание того, какой ряд факторов должен быть использован, делает мир атрибутирующего более предсказуемым и контролируемым.

Heider в своих идеях основывался на трех принципах:

1. Так как люди рассматривают свое поведение как мотивированное, они пытаются выявить мотивы других людей, рассматривая причины и основания их поведения. Выстраивание объяснений без такого причинного языка практически невозможно. Процесс выведения причинности аналогичен тому, который имеет место у ученого, выводящего причинные объяснения природы и значения жизни.

2. В силу того, что мы конструируем теории причинности с целью предсказания и контроля окружения, мы стремимся ориентироваться на устойчивые характеристики окружающего, т.е. черты личности и их способности, а так же стабильные характеристики ситуации, в которой реализуется поведение и которые воздействуют на него.

3. Атрибутируя причинность поведения мы дифференцируем личностные факторы (например, качества, способности) и ситуативные факторы (например, своеобразие ситуации, социальное давление). В первом случае речь идет о внутреннем (или диспозиционном) атрибутировании, во втором - о внешнем (или ситуативном) атрибутировании. Heider считал, что т.к. внутренние причины или интенции скрыты в нас самих, то мы можем только предполагать их и то только в случае, если нет явных внешних причин. В то же время мы проявляем высокую готовность приписывать стабильные личностные особенности других людей в качестве причин их поведения.

Heider в своих исследованиях в плоскости атрибутирования определил практически все направления исследований, которые были продолжены другими учеными.

Теория корреспондирующего вывода Jones и Davis.

Теория корреспондирующего вывода Jones и Davis объясняет как люди приходят к выводу о том, что поведение человека соответствует лежащей в его основе диспозиции - например, как мы приходим к заключению что причиной дружеских отношений является дружелюбие. Jones и Davis считают, что люди заинтересованы в совершении корреспондирующих заключений в силу того, что диспозиционные причины являются стабильными и позволяют делать поведение предсказуемым. Что, в свою очередь, увеличивает наше собственное ощущение контролируемости мира. Центральное понятие теории, «корреспондирующий вывод», определяет процесс принятия воспринимающим решения о том, что наблюдаемое поведение обусловлено, или корреспондирует, конкретным чертам или характеристикам личности. Процесс выведения личностных диспозиций предполагает два процесса - атрибутирование интенций (осознает ли он, что делает) и атрибутирование диспозиций (какие особенности личности заставили его делать это).

Первой задачей воспринимающего является выяснение того, что именно влияет на наблюдаемые действия. Согласно Jones и Davis для совершения вывода о том, чем именно обусловлены действия воспринимающий должен предполагать, что действующий осознает последствия совершаемых действий и что он обладает способностями совершать их.

Решающее влияние на диспозиционное атрибутирование оказывают представления воспринимающего о том, что должны делать люди в сходной ситуации ( социальная желательность). Корреспондирующий вывод тем точнее, чем совершаемые действия являются социально не одобряемыми. Лишь поведение, противоречащее социальным ожиданиям является действительно информативным по отношению к действующему. Когда люди действуют в ситуации в соответствии с социальными ожиданиями или исполняют соответствующую социальную роль их поведение мало информативно.

Для лучшего понимания логики рассуждений Jones и Davis воспользуемся приводимой схемой:

Корреспондирующий

вывод

Действие оказывает непосредственное влияние на нас (гедонистическая уместность)

Рисунок Х.Х. Процесс совершения корреспондирующего вывода.

Приводится по: Hogg, M.A., & Vaughan, G.M. Social Psychology: An Introduction. London: Prentice Hall, 1995, p. 79.

Процесс совершения корреспондирующего выведения представленный на схеме предполагает использование пяти источников информации:

1. Свободно избираемое поведение является более информативным в отношении диспозиций, нежели поведение, находящееся под контролем внешней угрозы, побуждения или принуждения.

2. Поведение, которое является уникальным, т.е. не похожим на другое (поведение с не общим эффектом) дает больше информации о диспозициях. Люди приходят к обобщениям о том, что другие осведомлены об уникальности эффекта и поведение должно быть интенциальным для того чтобы произвести данный эффект. В то же время, чем меньше уникальных эффектов в поведении, тем больше его выбор говорит о диспозициях личности.

3. Социальная желательность поведения дает мало информации о диспозициях, т.к. считается, что оно контролируется социальными ролями. В то же время социально нежелательное поведение дает больше оснований для совершения корреспондирующих выводов.

4. Более уверенные корреспондирующие выводы делаются о поведении, имеющем значимые последствия для нас самих, что означает его гедонистическую уместность.

5. Более уверенные корреспондирующие выводы совершаются в отношении поведения, которое непосредственно направлено на нанесение ущерба для нас или осуществляется в наших интересах, что означает высокий персонализм поведения.

Теория корреспондирующих выводов имеет ряд ограничений: (1) Не смотря на то, что в теории утверждается необходимость предшествования атрибутирования интенций диспозиционным выводам, некоторые диспозиции определяются как непреднамеренные ( например, неуклюжесть). К тому же теория оказывается применимой только к ситуациям с ограниченным выбором. (2) Информативность поступков, противоречащих ожиданиям соседствует с информативностью поступков согласованных с ожиданиями (поведение, подтверждающее стереотипы). (3) Большинство исследований , проведенных под влиянием теории не были связаны с измерением каузальной атрибуции (Hewstone и Fincham, 1996: 170).

Ковариационная модель H. Kelley.

По всей видимости наиболее известной теорией атрибуции является ковариационная модель Kelley (1967; 1973). Kelley начинает свой анализ с выяснения вопроса - какая именно информация используется человеком в каузальном атрибутировании. Он рассматривает два возможных случая по отношению к количеству имеющейся в распоряжении человека информации. В первом случае в его распоряжении имеется информация из различных источников, создающая достаточно широкое представление о возможных причинах поведения и тогда используется логика ковариирования. Во втором случае объем информации ограничен и используется логика конфигурирования. Для иллюстрации использования представленных логик атрибутирования возьмем ситуацию несдачи экзамена по социальной психологии. Если эта несдача является первой, если другие студенты так же не добились успеха, то вполне возможным является возложение ответственности скорее на специфику предметной области (сложности вопросов), или личностные особенности экзаменатора (предвзятости отношения к студентам), нежели на себя самого. Во втором случае атрибутирующий исходит из единичных фактов и вынужден обращать внимание на конфигурацию факторов, выступающих как правдоподобные причины наблюдаемого эффекта. В отношении рассматриваемого примера в качестве такового будет сам ответ студента, особенности его личности или привычная схема интерпретации подобного рода ситуаций, сформировавшаяся у атрибутирующего.

В своих рассуждениях Kelley, как это уже отмечалось ранее, исходит из рассмотрения человека по аналогии с наивным ученым. Первоначально люди пытаются определить, какие факторы являются ковариирующими с анализируемым типом поведения, а затем оценить их каузальную роль. Используемая в процессе рассуждений процедура напоминает широко используемую в математической статистике технику анализа вариантов (ANOVA) и по этой причине модель Kelley часто называют моделью ANOVA. В этой модели для выяснения того, какие именно факторы являются определяющими по отношению к конкретному поведению - внутренние (например, особенности личности) или внешние (например, социальное давление), люди используют принцип ковариирования наличной информации.

Процесс ковариирования предполагает оценку трех классов информации, ассоциируемой с происшедшим действием (например, смехом), особенностями личности (например Джона) и потенциальной причиной (например комедией):

1. Информация о соответствии или последовательности - всегда ли Джон смеется на этой комедии (высокая последовательность) или это происходит иногда (низкая последовательность).

2. Информация об отличии - Джон обычно смеется на всех комедиях (низкое отличие) или только на этой (высокое отличие).

3. Информация о согласованности - все ли смеются на этой комедии (высокая согласованность) или смеется только один Джон (низкая согласованность).

В случае если последовательность невелика люди не принимают в расчет потенциальную причину и осуществляют поиск альтернативной (см. схему). Если Джон иногда смеется на кинокомедии, а иногда нет, то ни Джон, ни комедия не являются ковариирующими факторами. Если последовательность, отличие и согласованность высоки, то возможно определение в качестве ковариирующего фактора комедии. В случае низких отличия и согласованности возможно ковариирование с особенностями личности Джона.

СМЕХ ДЖОНА НА КОМЕДИИ

Возможные Личность Обстоятельства Стимул

отдельные причины

Является ли Для Для Для

поведение людей обстоятельств стимулов

характерным ? ? ? ?

Типы

информации

(независимые

переменные) Согласованность Последовательность Отличие

Высо- Низ- Высо- Низ- Высо- Низ-

кая кая кая кая кая кая

8 комбинаций

информации 2 r 2 r 2

Приводится по: Hewstone, M., Stroebe, W., and Stephenson, G.M. (eds.). Introduction to Social Psychology. London: Blackwell Publishers, 1996, p. 171.

Приведенный пример представляет общую схему рассуждений Kelley, проверка которой была предпринята McArthur (1972). Рассматривая приведенный пример смеха Джона на комедии McArthur выделяет восемь возможных комбинаций конфигураций. Подтвердив, в целом, теоретические построения Kelley, McArthur отметил тенденцию людей переоценивать информацию о согласованности. В то же время исследования, проведенные в последние годы поставили и ряд общих вопросов:

1. Действительно ли исходное предположение об использовании людьми в процессе атрибутирования или ковариирования принципов последовательности, согласованности и отличия соответствует реальной практике повседневной жизни?

2. Существует достаточно доказательств того, что в реальности логика атрибутирования значительно скупее).

3. Нет реальных гарантий того, что люди фактически используют принципы ковариирования - фактически люди чаще проявляют тенденцию выдвижения в качестве причины наиболее характерные черты или аналогии.

4. Если люди атрибутируют по аналогии с ковариированием или коррелированием, то они обязательно должны выступать в роли наивных ученых, что не всегда соответствует действительности (Hogg, & Vaughan, 1995:81).

5. Корреляция отнюдь не всегда соответствует реальной взаимосвязи между переменными, имеющими место в жизни (Einhorn, & Hogath, 1981).

6. Люди не являются столь квалифицированными специалистами в области анализа информации, точно так же как отнюдь не все их действия являются рациональными (Alloy и Tabachnic, 1984).

Исследования последних лет в области развития теории ковариации концентрировались на вопросах выяснения как именно воспринимающий обращается с согласованной, последовательной и отличной информацией Hewstone и Jaspars (1987) предложили «логическую модель» процесса атрибутирования, представляющую собой метод, посредством которого воспринимающий может анализировать ковариацию (и идентифицировать возможные и достаточные условия происхождения эффекта), но без вычислительного мысленного анализа вариантов. Не смотря на то, что это модель оказалась более пригодной для предсказания особенностей атрибутирования воспринимающего, она отличается крайне сложной моделью рассмотрения личности. Альтернативная модель «фокусирования на условиях отклонения от нормы» (ACF), предложенная Hilton и Slugoski (1986) представляет элегантную, но простую схему анализа. В соответствии с моделью мы отбираем в качестве причины необходимое условие, которое является отличным от нормы в сравнении с обычными основаниями целевого события. Модель ACF предполагает, что субъект обращается с согласованной, последовательной и отличающейся информацией как с «контрастным случаем» отличающихся от нормы условий, способствующих происхождению события. Отклоняющиеся от нормы условия затем рассматриваются как причины события. Hilton и Slugoski утверждают, что низкая согласованность информации (каждый сделает так) позволяет идентифицировать отклоняющуюся от нормы цель личности; информация о высоком отличии (никто не будет делать так) идентифицирует отличающийся от нормы стимул; и информация о низкой последовательности (это не характерно для него) идентифицирует отклоняющиеся от нормы обстоятельства поведения. Модель Kelley продолжает оставаться объектом исследований и сегодня (Cheng Novick, 1990; Forsterling, 1995).

Специальным случаем модели Kelley является атрибутирование, основанное на отдельных наблюдениях. Понимая, что модель ANOVA является своего рода идеальной моделью и что в реальной жизни человек имеет дело далеко с неполной информацией о причинности наблюдаемого, дефицитом времени и мотивированности на учет множественных факторов, Kelley предложил частный вариант своей модели. В случае отсутствия необходимой полноты данных к процессу атрибутирования подключаются каузальные схемы. Они представляют собой быстро конструируемые и воспроизводимые представления, предположения, а иногда мини теории, основанные на опыте того как отдельного рода причины взаимодействуя друг с другом могут вызывать определенного рода эффекты. Воспринимающий может интерпретировать информацию сравнивая и интерпретируя ее при посредстве имеющейся схемы.

Одной из простейших социальных схем является схема множественной достаточности (MSC) (Kelley, 1972). В соответствии с этой схемой любой ряд причин (например, таких как домашние проблемы, плохие условия работы, недостаточные усилия и т.п.), действуя по отдельности может приводить к одному и тому же эффекту (например, не сдаче экзамена) (Hewstone, Fincham, 1996:173). Kelley, наряду со схемами, предложил ряд, сопутствующих им принципов. MSC схема ассоциируется с принципом не принятия в расчет, в соответствии с которым если ряд причин может вызвать один и тот же эффект, то они не должны приниматься во внимание. Вторым принципом является принцип увеличения в соответствии с которым роль данной причины возрастает если эффект реализуется в присутствии сдерживающей причины. Например, если студент сдает экзамен не смотря на то, что у него высокая температура это свидетельствует о детерминированности факта сдачи скорее факторами работы и способностей нежели везения. Принцип увеличения применим как к случаю MSC, так и к более сложной модели схемы множественной достаточности причин (MNC). В соответствии с последней для вызывания эффекта должно иметь место совместное оперирование ряда причин. Kelley предполагал, что такого рода схемы вызываются в случаях описания необычных и экстремальных эффектов (там же, стр. 174).

Kelley предполагал существование и целого ряда других типов схем, оперирующих в процессе атрибутирования. С его точки зрения их наличие является важным по следующим трем основаниям: (1) они помогают воспринимающему атрибутировать при наличии неполной информации; (2) они представляют собой общие причинно-следственные концепции в отношении различных содержательных областей; (3) они представляют воспринимающему «причинные стенограммы» для быстрого и легкого обращения со сложными, комплексными влияниями (Fiske Taylor, 1991).

Не смотря на крайнюю привлекательность концепции каузальных схем в их отношении остается много нерешенных вопросов, требующих теоретического и эмпирического изучения. Согласно Fiedler (1982) центральными являются два вопроса: (1) Существование и функционирование каузальных схем, пусть и интуитивно правдоподобных, не было успешно продемонстрировано. Те же демонстрации, которые имели место рассматриваются Fiedler как чрезмерно искусственные. (2) Fiedler так же критикует абстрактность, свободность от содержания схем. По его мнению схемы должна представлять организованное знание основанное на культурных традициях, а не отражать абстрактное отношение причины и следствия.

Не смотря на наличие дискуссионных вопросов как ковариационная, так и конфигурационные модели атрибутирования продолжают оставаться в центре внимания исследователей как один из самых продуктивных подходов к проблемной области атрибутирования

Развитие прикладных исследований в области теории атрибуции

Индивидуальные различия и стиль атрибутирования

Исследование индивидуальных различий в области атрибутирования, а так же типов атрибутирования, совершаемых людьми в процессе оценки наблюдаемого привели к необходимости определения присущих стилевых особенностей. Первенство в постановке и исследования данного аспекта проблемы атрибутирования принадлежит Rotter (1966), который считал, что люди различаются по уровню контроля за поощрениями и наказаниями, поступающими извне. Интерналы рассматривают себя как контролирующие свои действия и свою судьбу, экстерналы более фаталистичны - считая, что возможность контроля над событиями весьма ограничена.

Для диагностики уровня интернальности и экстернальности им была разработана специальная двадцати девяти-пунктная шкала, предназначенная для определения локуса контроля по отношению к различным типам поведения, включая политические представления, поведение, связанное с достижениями, реакции на болезни и т.п. Сложность использования данной шкалы связана с тем, что при ее посредстве трудно выделить какую-либо отдельную область (отдельное измерение личности) из измеряемого ряда относительно независимых представлений контролируемых субъектом.

Ряд других опросников был предназначен для определения стилевых особенностей атрибутирования - присущих людям тенденций совершать определенные причинные выводы в различных ситуациях и времени (Feather и Tiggerman, 1984;Layden, 1982; Metalsky и Abramson, 1981; Sweeney и др., 1986). Одним из самых известных опросников является разработанный Layden опросник ASQ (1982:63-82) и его модификации (Peterson 1982). Он измеряет типы объяснений, которые люди дают вызывающим антипатию событиям по трем измерениям: интернальное \ экстернальное, стабильное \ нестабильное, глобальное \ специфическое. Люди, проявляющие тенденцию оценивать вызывающие антипатию события как обусловленные интернальными, стабильными и глобальными факторами обладают «депрессивным атрибутивным стилем», отражающим склонность к беспомощности и депрессии и приводящим к возможности заболевания.

Опросник атрибутивного стиля (вариант ASQ Layden, 1982) предполагает выбор ряда причин по отношению к гипотетической ситуации, в которой присутствует либо положительный, либо отрицательный исход в таких плоскостях как интеллектуальная компетентность, межличностные взаимоотношения, ситуации морального выбора, а так же ситуации, связанные с настроением. В каждой ситуации предлагается четыре варианта причин: внутренняя стабильная, внутренняя нестабильная, внешняя стабильная и внешняя нестабильная. В качестве примера используемых шкал можно привести следующую ситуацию: «В автобусе вы замечаете, что понравились другому человеку». Эта ситуация сопровождается перечнем следующих возможных причин: «Вы являетесь такого типа человеком, который легко нравится людям» (внутренняя стабильная); «Вы пытались понравиться этому человеку» (внутренняя нестабильная); «это такого рода человек, которому нравится большинство людей» (внешняя стабильная); «этот человек просто находится сегодня в лирическом настроении» (внешняя нестабильная).

Использование опросника ASQ позволили установить, что лица с высоким уровнем самоуважения реагировали на позитивный исход, ориентируясь на внутренние причины, в случае же негативного исхода - на внешние. Лица же с низким уровнем самоуважения реже ориентировались на внутренние причины в случае позитивного исхода и чаще выбирали внутренние причины в случае негативного исхода. Выявленные различия в когнитивных стратегиях связаны и с поведенческими различиями (Layden, 1982: 66). В целом в исследованиях установлена тенденция людей с низким уровнем самоуважения к поддержанию негативного образа самих себя. Информация противоречащая негативному самоотношению либо игнорируется, либо трансформируется таким образом, что бы соответствовать общему негативному образу.

Не смотря на очевидную полезность определения атрибутивного стиля, в том числе и для терапевтической практики, использование опросника ASQ дает ограниченные возможности для фиксации кросс-ситуационных различий в каузальном атрибутировании. В этой связи была предпринята попытка его модификации, предпринятая Fletcher и коллегами (1986), разработавшими опросник ACS, который измеряет различия в комплексности атрибутирований, совершаемых в отношении различных событий. Не преувеличивая роли опросных методов в диагностике атрибутивного стиля, следует отметить их полезность в выявлении экстернальности-интернальности клиентов. На мой взгляд для повышения точности диагностики необходимо привлечение самоописаний собственного поведенческого опыта людей, которое, в случае привлечения различных ситуаций и измерений, позволяет получить более адекватную информацию.

Влияние предубеждений в атрибутировании

Другой не мене важной проблемной областью, связанной с особенностями атрибутирования является область предубеждений или неадекватности в определении причинности наблюдаемых действий. Предубеждения могут сказываться на самоотношении, межличностных отношениях, их динамике, характере коммуникации и т.п. наличие многочисленных искажений, неадекватностей, свойственных атрибутированию, выдвинуло в качестве одной из центральных проблему объяснения этой неадекватности, механизмов ее обусловливающих. В частности, именно этот аспект послужил основанием для отказа от модели рассмотрения человека, как наивного ученого в пользу модели человека, как когнитивного скупца, в свою очередь, как уже отмечалось выше, имеющей ряд ограничений.

Обсуждение причин и механизмов подобной тенденциозности и неадекватности атрибутирования еще предстоит, здесь же хотелось бы представить те исследовательские находки, которые накоплены в современной социально-психологической традиции.

Наибольший вклад в разработку проблематики предубеждений в атрибутировании внес L. Ross (1977; Nisbett и Ross, 1980), идентифицировавший присущую людям тенденцию недооценивать влияние ситуативных факторов и переоценивать влияние диспозиционных факторов в контроле поведения, получившую название фундаментальной ошибки атрибуции. Причем, как это показывают исследования, данная тенденция проявляется даже тогда, когда присутствие внешних обусловливающих факторов является очевидным. В частности, повышение ответственности водителя за дорожное происшествие при наличии явных свидетельств неисправности автомобиля и дорожного покрытия.

Первоначально эта тенденция была зафиксирована при изучении аттитюдов атрибутирующих - воспринимающий придает небольшое значение ситуации и значительно большее значение личности при принятии решения о причинности поведения человека, занимающего определенную позицию в вопросе.

Различными исследователями были предложены следующие объяснения данному феномену:

1. Фокус внимания. Тенденция доминирования личностного атрибутирования объясняется тем, что именно личность наблюдаемого находится в центре внимания наблюдающего, ситуация же выступает в виде фона. Лишь специальное отвлечение внимания может привести к доминированию ситуативного атрибутирования.

2. Дифференцированное забывание. Атрибутирование предполагает репрезентации причинной информации в памяти. В данном случае проявляется характерная тенденция более легко забывать ситуативные или фоновые причины по сравнению с личностными.

3. Влияние используемых эвристик. Предполагается, что поведение рассматривается как детерминируемое в большей степени личностными факторами, чем ситуативными. Действующий и действие формируют «каузальное единство», проявляющееся в фиксации внимания на действующем, а не на ситуации. В случае использования доступных эвристик преддетерминируется приоритет личности над ситуацией, как менее определенной. Подобная преддетерминированность определяется и структурой языка облегчающего нахождение личностных описаний причинности (например, в языке очень сложно найти словесный эквивалент ситуации, определяющей враждебное поведение). По отношению к английскому языку данная особенность была замечена Nisbett и Ross (1980). Альтернативное объяснение предлагается в случае эвристик репрезентативности или якорения - так как в имплицитных теориях личности большее значение придается диспозиционным детерминантам поведения, то диспозиционные причины рассматриваются как более репрезентативные по сравнению с ситуативными; личностное атрибутирования так же рассматривается как легче якорящееся по сравнению с ситуативным атрибутированием.

4. Факторы культуры и развития. Исходно личностная тенденциозность атрибутирования связывалась с гипотезой о ее априорном характере. Однако кросс культурные исследования показали наличие культурных и возрастных особенностей. Так в западной культуре маленькие дети первоначально объясняют наблюдаемое поведение первоначально в ситуативных описаниях и лишь в последствии научаются диспозиционным. В то же время для хинди имеет место противоположная тенденция, которая характеризуется с взрослением повышением роли ситуативных объяснений.

В последнее время наблюдается тенденция постановки под сомнение фундаментальности данной ошибки. Во-первых, имеются кросс культурные отличия. Во-вторых, подвергается критике дихотомия личностное - ситуативное. В-третьих, отсутствует четкое определение понятия «ошибка». В-четвертых, при некоторых обстоятельствах в атрибутировании наблюдается доминирование ситуативных факторов: особенно это становится заметным, когда наблюдаемое поведение несовместимо с предшествующими ожиданиями, а так же, когда внимание концентрируется на ситуативных факторах, как определяющих поведение.

Другой особенностью атрибутирования, приводящей к тенденциозности является различие позиций действующего и наблюдателя (Jones и Nisbett, 1972). В позиции наблюдателя, как правило, проявляется тенденция доминирования диспозиционного атрибутирования, в позиции же исполнителя - ситуативного. Эффект действующего \ наблюдателя часто определяется как своеобразное продолжение фундаментальной ошибки атрибуции.

Проявление этого эффекта характеризуется рядом особенностей: (1) склонностью людей к диспозиционному атрибутированию социально не одобряемых действий вне зависимости от того, кем является действующий; (2) свойственной действующему склонностью к диспозиционному атрибутированию позитивного поведения и ситуативному атрибутированию по отношению к негативному поведению.

В современных исследованиях предлагается изменение эффекта действующего \ наблюдателя на эффект «Я и другие» (Watson, 1982), так как по его мнению, во взаимодействии сложно четко определить ситуацию когда один человек только действует, а другой наблюдает. Watson отмечает наличие следующей особенности - самоатрибуции по отношению к ситуации выше, чем атрибуции других.

Существует три возможных объяснения данного феномена:

1. Различие Я - другие связаны с обладанием наблюдателем значительно меньшей информацией по сравнению с само-атрибутирющим. Само-атрибутирющий более информирован о своей прошлой истории, об изменчивости поведения в различных ситуациях. Мы значительно более информированы о себе самих нежели другие.

2. Различия действующий - наблюдатель обусловлены и отличиями в фокусах внимания: мы и другие обладаем, фигурально говоря, различными точками зрения. Объект находящийся в центре визуального поля расценивается как более причинно значимый, но это отнюдь не всегда оказывает четкий эффект на диспозиционность или ситуативность атрибутирования.

3. Jones и Nisbett (1972) утверждают что различие -действующий - наблюдатель может определяться и мотивационными факторами. Если человек мотивирован на фиксации внимания на диспозиционности, то и атрибутирование приобретет соответствующую направленность, в противном же случае будет наблюдаться доминирование ситуативности.

4. Определенное влияние оказывают и лингвистические факторы. В исследованиях последних лет показано, что действующий и наблюдающий используют различные лингвистические схемы. Действующие обычно избегают утверждений о самих себе в общих и абстрактных понятиях, предпочитая описания своих конкретных диспозиционных качеств. Наоборот, наблюдатели обычно описывают действующих в более абстрактных понятиях, а не в конкретных диспозиционных характеристиках. Это рассматривается как результат каузального мышления или интра-индивидуальных когнитивных процессов, детерминируемых социальными правилами использования языка. Отчасти анализируемый феномен может быть связан и со спецификой адресуемых той или иной позиции причинных вопросов.

Не смотря на наличие многочисленных исследований проблемной области атрибутирования я - другие в ее рамках остается немало неясностей. Единственным более или менее не вызывающим основанием является влияние перцептивных и лингвистических факторов. Значительно меньше оснований для утверждений о большей точности атрибутирования исполнителя по отношению к наблюдателю. Во-первых, нет точных критериев определения точности. Во-вторых, даже обладая большей информированностью о своем предшествующем опыте и причинности исполнитель может оказываться под сильным искажающим влиянием собственной мотивационной сферы.

Ross (1977) идентифицировал целый ряд ошибок атрибуции. Одной из наиболее известных является так называемый «эффект ложного согласия», проявляющийся в склонности людей рассматривать собственное поведение как типичное, строя предположения, что и другие люди в подобного рода ситуациях будут вести себя сходным образом. Данный эффект может быть обусловлен рядом факторов: (1) т.к. люди стремятся поддерживать отношения с людьми сходных взглядов, то это создает иллюзию генерализации; (2) в силу тенденции к само последовательности и само соответствию люди избегают обсуждения альтернативных вариантов; (3) присущий субъективизм и избирательность в оценках создают предпосылки для своеобразного зашоривания глаз, проявляющемся в том, что мы видим и слышим то, что хотим видеть и слышать.

Другой ошибкой является недооценка «неравных возможностей ролевого поведения», проявляющаяся в присущем людям поверхностном отношении к тому обстоятельству, что нормы общения и социальные роли сами по себе создают возможности для разной самореализации. Престижные роли создают больше предпосылок для проявления достоинств человека, роли же подчиненные - для недостатков. Это обусловлено тем, что анализируя поведение наблюдаемого данное обстоятельство как бы остается на периферии сознания.

Третьей ошибкой является «недооценивание информационной ценности не случившегося», проявляющееся в недостаточно внимательном отношении к контексту наблюдаемого события, к информации, которая находится за рамками поля анализа, фокуса внимания. Сам Ross иллюстрирует данную ошибку выдержкой из Конана Дойла, который устами Шерлока Холмса говорит: «Лающая собака не доказывает ничего, а молчащая - указывает на то, что вор был ей хорошо знаком».

В качестве четвертой ошибки Ross «большее доверие к конкретным примерам по сравнению с абстрактными данными», основывающейся на удивительном доверии людей тем примерам, свидетелями которых они являлись или которые были получены из авторитетных для них источников.

Пятой выделяемой ошибкой является «ошибка иллюзорных корреляций», проявляющаяся в распространенной тенденции расценивать то, что является «более доступным, т.е. быстрее припоминаемым, легче воображаемым» как чаще встречающееся.

Перечисленные ошибки представляют собой своеобразные «житейские обобщения», основанные на психологии здравого смысла и выступающие в виде схем или доступных эвристик, применение которых носит алгоритмический характер и не требует какого-либо рационального осмысления.

Особый класс предубеждений представляют само-обслуживающие предубеждения, которые направлены на защиту или укрепление самооценки или образа самого себя. Исследования и наблюдения за психологией здравого смысла показывают устойчивую тенденцию связывания причинности собственных успехов с внутренними причинами, например, со своими способностями, в то время как неудачи - с внешними. Эта же тенденция характерна и для внутригрупповых отношений, когда успехи связываются с ингруппой, а неудачи с аутгруппой.

Не смотря на интенсивные исследования само-обслуживающих предубеждений объяснение их природы сталкивается с рядом противоречий и, прежде всего, между когнитивными и мотивационными описаниями (Manstead, Hewstone, 1996: 74). Фактически речь идет двух типах само-обслуживающих предубеждений: само укрепляющих предубеждениях (атрибутирование успеха внутренними причинами) и самозащитных предубеждениях (атрибутирование неудач внешними причинами). В соответствии с когнитивным, информационно-процессуальным подходом люди:

(1) стремятся и ожидают успеха нежели неуспеха и проявляют склонность к совершению самоатрибуций по отношению к ожидаемым нежели неожидаемым результатам;

(2) проявляют большую склонность к совершению ковариаций между реакциями и результатами в случае достижения успехов, нежели в случае неудач; и

(3) ошибочно основывают свои решения на соответствии между реакциями и результатами в случае достижения желаемого результата, нежели на том, как это происходит на самом деле. (Там же)

В различных исследованиях показана мотивированность людей на поддержание и укрепление самооценки. Что, в свою очередь, сказывается на специфике атрибутирования. Однако величина этого влияния определяется рядом факторов, включая степень вовлеченности самооценки в исполняемую деятельность.

Само-обслуживающие предубеждения могут рассматриваться в весьма широкой перспективе, которая выходит за рамки успехов и неудач (эготизм) и распространяется на плоскости самопрезентации и эгоцентризма. В широком смысле эготизм особенно характерен для межличностного контекста; самопрезентация является типичной для обстоятельств публичной оценки; и эгоцентризм более характерен для действий, основанных на воспоминаниях. Рассматриваемые более узко как эготизм, само-обслуживающие предубеждения выходят за рамки атрибутирования и распространяются на выбор гипотез для проверки, генерации правил обращения, поиск информации, относящейся к атрибутированию, оценке приемлемой информации и определению ее пригодности - непригодности. В этом смысле данные предубеждения являются самыми распространенными.

Исследования предубеждений в атрибутировании показали, прежде всего, что процесс взаимодействия человека с социальным миром не аналогичен квазинаучному процессу, положенному в основу теорий атрибуции. Более того, решения часто принимаются очень быстро, основываясь на минимальной информации и проявляют тенденцию переоценки информации одного типа и недооценки - другого. Продолжая предложенную Heider аналогию c наивным ученым, можно сказать, что это ошибающийся ученый.

Атрибутивная теория мотивации и эмоций B. Weiner

Weiner предпринял попытку исследования еще одного измерения теории атрибуции - особенностей атрибутирования достижений (1979; 1985; 1986). Он интересовался причинами и следствиями атрибутирования успешности и не успешности собственных действий. В его логике предполагается рассмотрение трех измерений достижений:

1. Локус - является ли исполнение обусловленным самим действующим (внутренним) или ситуацией (внешним)?

2. Стабильность - являются ли внутренние или внешние причины стабильными или не стабильными?

3. Контролируемость - в какой степени решение предстоящей задачи находится под контролем исполнителя ?

Сочетание этих трех измерений может привести к восьми возможным комбинациям, представленным на рисунке Х.Х. Например, неудача на экзамене по социальной психологии может быть атрибутирована необычными помехами, исходящими извне (правый верхний блок на схеме) в случае, если студент ранее отличался хорошими результатами (т.е. неудача обусловлена внешними факторами) и был обеспокоен чиханием рядом сидящего студента (стабильным и не контролируемым, т.к. на следующем экзамене больной коллега может и не появиться, либо студент сядет от него подальше).

Приводится по: Hogg, M.A., & Vaughan, G.M. Social Psychology: An Introduction. London: Prentice Hall, 1995, p. 85.

Модель Weiner является динамической, т.к. она учитывает, что люди первоначально осуществляют оценку успешности или неуспешности действий, а потом испытывают соответствующие позитивные или негативные эмоции. Затем они совершают причинное атрибутирование исполнению, что, в свою очередь, вызывает более специфичные эмоции (например, гордость за проявленные способности) и повышение ожидаемой эффективности в отношении будущих действий.

Трехмерная схема Weiner (локус х стабильность х контролируемость) стала основанием для общей теории мотивации и эмоций, которая в общем виде может быть представлена следующим образом:

Событие (неудача на экзамене) ® эмоциональная реакция на результат ® каузальная атрибуция ® психологические последствия (будущие ожидания, эмоциональные состояния ® поведение

Модель Weiner получила достаточно хорошую эмпирическую поддержку, показавшую зависимость атрибутирования от факторов локуса, стабильности и контролируемости информации. В то же время критики отмечают меньшую значимость измерения контролируемости по сравнению с ожидавшимся. К тому же в процессе атрибутирования люди не ограничиваются выделенными тремя измерениями. Например, в ряде исследований установлено наличие измерения интенциальности - неинтенциальности (Passer, Kelley, and Michela; 1978).

В своей недавно вышедшей работе, Weiner (1995) показывает как решение об ответственности за действия может быть использовано, как основание для утверждении об генерализованности его исходных принципов по отношению к широкому спектру поведения. Эту возможность генерализации он устанавливает как основание для общей теории социального поведения. В этой работе Weiner придает центральную роль атрибутированию ответственности, как определяющему эмоциональное состояние субъекта и направляющего его поведение. Как отмечают Hewstone и Fincham (1996: 191), это приводит к некоторой модификации общей схемы Weiner, которая может быть представлена в следующем виде:

Событие (неудача на экзамене) ® эмоциональная реакция на результат ® каузальная атрибуция ® решение об ответственности ® эмоциональные состояния (злоба, симпатия) ® поведение

Значимость этого уточнения заключается не столько в его принципиальной новизне, сколько в обосновании значимости общей схемы анализа для теории социального поведения.

Атрибутирование и наученная беспомощность

Пожалуй одной из самых интенсивно изучаемых проблемных областей является феномен наученной беспомощности. Этот феномен впервые был описан зоопсихологами Пенсильванского университета, исследовавшими поведение собак, демобилизованных неотвратимостью электрического шока. Не смотря на научение собак стратегиям избегания электрического шока через сутки они проявляли значительное ухудшение общего состояния, которое характеризовалось: (а) неудачными попытками избегания (мотивационный дефицит); (б) неспособностью использовать имеющиеся стратегии избегания шока (когнитивный или ассоциативный дефицит); (в) пассивным принятием шока (эмоциональный дефицит).

Исходно возникнув из исследований депрессии, наученная беспомощность определяется как «наученное состояние, вызываемое предъявлениями вредных, вызывающих неудовольствие ситуаций, которых невозможно избежать» (Reber, 1995: 332). Смысл феномена сводится к тому, что сталкиваясь с многочисленными неудачами человек как бы формирует своеобразную предуготованность к будущим неудачам, снижает ожидаемую эффективность, что, в свою очередь, обрекает его на новые неудачи. Так как первые и наиболее интенсивные исследования данного феномена проводились в рамках клинической психологии при изучении депрессивности, есть смысл остановиться на их более подробной характеристике

Описание феномена наученной беспомощности в рамках атрибутивного подхода было предложено Abramson, Seligman и Teasdale (1978). Они предположили, что каузальная атрибуция детерминирует реакции на непреодолимые события. Ниже приводится общая модель.

Симптомы беспомощности

Приводится по: Hewstone, M., Stroebe, W., and Stephenson, G.M. (eds.). Introduction to Social Psychology. London: Blackwell Publishers, 1996.

Адаптация общего подхода Weiner к клинической практике была предпринята Abramson, Seligman и Teasdale (1978). Отталкиваясь от утверждения Weiner о зависимости атрибутирования от успешности или неуспешности прошлых действий или от решения об ответственности, Abramson, Seligman и Teasdale, обосновывают необходимость включения медиаторного звена между представлениями субъекта о причинности и реальных результатах. Беря измерение стабильности, идентифицированное Weiner, они предлагают дополнить его измерением глобальности, т.е. мерой скрытости от людей причинности событий. Атрибутирование успешности действий способностями человека отражает измерение стабильности, ограничение же успешности только рамками данной задачи - измерением глобальности. Таким образом стабильность выступает в качестве константной величины, а глобальность - изменчивой, характеризующей степень скрытости причинности событий от атрибутирующего. Как и Weiner Abramson, Seligman и Teasdale утверждают, что показатель базисной интернальности в атрибутировании связан с уровнем самоуважения и самооценкой. Лица, проявляющие склонность к интернальности, стабильности и глобальности причинности отличаются повышенной депрессивностью.

Исходя из посылки, что люди не только фиксируют наблюдаемое событие, но и стремятся понять его причины, Abramson, Seligman и Teasdale отмечают важность фактора контролируемости событий. В случае фиксации элемента не контролируемости происходящего человек задает себе вопрос - почему это происходит? Именно ответ на этот вопрос (каузальная атрибуция) детерминирует значимость психологической реакции на неконтролируемость, включая такие ее особенности как депрессивность реакции или формирование чувства стыда.

В рамках данного подхода предлагается выделение трех измерений: локуса контроля, стабильности и глобальности или генерализованности. Каждое из этих измерений может влиять на формирование депрессии. Локус контроля фиксирует связь самооценки с реакцией на негативное событие, Временная стабильность фиксирует степень «зрелости» беспомощности, т.е. ее протяженность во времени. Измерение глобальности или генерализованности фиксирует широту экстраполяции беспомощности. Если негативное событие атрибутируется специфической причине, то последствия не столь разрушительны, если же негативное событие атрибутируется глобальной причине («потому, что я неудачник»), то беспомощность будет генерализованна на большой круг ситуаций (т.е., отношений со многими людьми), что приведет к глобальной беспомощности.

Abramson, Seligman и Teasdale делают вывод о наличии индивидуальных различий в причинных объяснениях событий, проявляющихся в особенностях стиля атрибутирования. Такая стилистическая особенность, как интернальность, стабильность и глобальность атрибутирования негативных событий и выступает основанием депрессии. Как следствие, терапия такого рода расстройств предполагает изменение внутреннего, стабильного и глобального стиля атрибутирования на более внешний или экстернальный, менее стабильный и глобальный.

Атрибутивный подход к наученной беспомощности в последние годы получил очень широкое развитие, сопровождавшееся как многочисленными подтверждениями, так и резкой критикой (Abramson, Metalsky и Alloy, 1989). В частности, отмечается ряд сложностей, связанных с генерализацией результатов лабораторных исследований на клиническую практику, невозможность получения строгих экспериментальных подтверждений, связанная с этическими контекстами экспериментального формирования депрессивных состояний у испытуемых и.д.

Атрибутивный подход Abramson, Seligman и Teasdale во многом сходен с построениями когнитивной теории депрессии Beck (1976). Когнитивная триада, которую Beck рассматривает в качестве первопричины реактивной депрессии (т.е., тенденция к депрессивному отношению к себе, окружению и будущему) корреспондирует с тенденцией вынесения интернального, стабильного и глобального атрибутирования негативных событий. Тенденция совершать интернальные атрибуции, корреспондирующие с негативным самоотношением, стабильно негативный взгляд на собственное будущее и глобальность атрибутирования негативных событий отражают общее негативное отношение к окружению.

Как и в случае атрибутивного подхода изменение депрессивного самоотношения связано, прежде всего, с изменением дисфункциональных представлений и должно сопровождаться тщательным их анализом по аналогии с научной проверкой гипотез (Forsterling, 1988).

Возвращаясь к феномену наученной беспомощности следует проанализировать в свете вышеизложенных его атрибутивных оснований и возможности его преодоления. Безусловно, одним из основных факторов наученной беспомощности является формирование соответствующей атрибутивной схемы, демобилизующей индивида перед лицом «непреодолимого препятствия». Следовательно преодоление наученной беспомощности становится возможным лишь в результате трансформации данной атрибутивной схемы, т.е. атрибутивного реструктурирования. Исследования последних лет показали, что опыт взаимодействия с неконтролируемыми событиями и ожидание их не случайности не обязательно приводят к наученной беспомощности и депрессии. Природу и содержание дефицита представлений, порождаемого опытом взаимодействия с не контролируемыми событиями детерминирует каузальная атрибуция совершаемая индивидом (Peterson, 1982: 100). Если субъект приписывает причинность неконтролируемых событий интернальным, стабильным и глобальным факторам (Abramson и другие) происходит генерализация беспомощности, появляется депрессия и снижается самоуважение. При отсутствии такого рода атрибутирования генерализация не наступает и беспомощность носит ограниченный временной и пространственный характер.

Преодоление наученной беспомощности, таким образом, становится возможным через атрибутивное реструктурирование интернальности, стабильности и глобальности причинности. Peterson предлагает четыре возможные стратегии такого рода реструктурирования:

1. Обогащение окружения. Суть этой стратегии сводится к тому, что ожидание неотвратимых негативных последствий может быть изменено посредством изменения окружения, в котором живет человек. Если социальное окружение примет участие в оказании помощи, то депрессия может быть быстро преодолена.

2. Обучение личностному контролю. В данном случае предполагается изменение отношения к событиям как не контролируемым на контролируемые.

3. Научение смирению. В этом случае при невозможности радикального преодоления неотвратимости негативных последствий имеет место научение человека столкновению с ними с наименьшими издержками.

4. Переучивание атрибуции или атрибутивное реструктурирование. Преодоление депрессии достигается посредством перестраивания сложившейся атрибутивной схемы или заменой ее на другую.

Перечисленные стратегии конечно же не исчерпывают всех возможностей преодоления наученной беспомощности и депрессии, однако они отражают суть общих подходов к проблемной области. Более же общие вопросы, связанные с когнитивным реструктурированием будут рассмотрены в разделе, посвященном атрибутивной терапии.

Атрибутивная терапия

Значимость стиля атрибутирования, в частности, и процесса атрибутирования, в целом, определяется тем, что фактически вся ситуация взаимодействия человека с самим собой и окружающим его социальным и физическим миром буквально пронизана поиском причинных оснований отражаемых событий и фактов. Неоднократно фиксировавшаяся выше логика субъективности человека в его взаимодействии с внешним и внутренним миром создает основания для утверждения о том, что фактически он живет в собою самим созданном мире, а точнее в опосредованной индивидуальностью субъективной интерпретации этого мира. Как подчеркивают Cantor и Zirkel - «не само по себе событие в жизни людей является значимым; более значимым для понимания личности является ее интерпретация события» (1990: 137). Человек интерпретирует окружающий и собственный мир, выстраивая либо частные, либо глобальные картины представлений и, самое главное, в своем взаимодействии с ними опирается не на некую абстрактную «объективную» реальность, а на конкретную субъективную интерпретацию этой реальности. Отражая индивидуальное своеобразие конкретной личности эти картины представлений могут быть искаженными, неадекватными и детерминирующими проблемное поле индивида, причем, проблемное поле, воспроизводящееся в каждом последующем цикле. Более того, в основе данных искаженных картин представлений лежат конкретные причинные основания и определяющие специфику атрибутирования. Например, в качестве причинного основания собственной неудовлетворенности характером взаимоотношений и статусом в социальных отношениях с людьми может выступить какая-либо деталь внешности (курносый нос, оттопыренные уши и т.п.). Приобретя статус значимого элемента схемы самости, он может определять специфику интерпретации происходящего в межличностных взаимоотношениях ( разве можно на что-либо рассчитывать с такой внешностью), а так же выступать в качестве значимого мотива, определяющего направленность и характер поведения (сделаю пластическую операцию и этот кошмар закончится).

Перечисленные особенности задают специфику стиля атрибутирования, часто, определяющие наличие тех или иных личностных предубеждений, коррекция которых является объектом атрибутивной терапии. Атрибутивная терапия или реструктурирование стиля атрибутирования является одним из самых интенсивно развиваемых направлений социально-психологических исследований в рамках прикладного аспекта теории атрибуции.

В наиболее общем понимании под атрибутивной терапией понимают изменение структуры представлений клиента о причинных основаниях его проблемной ситуации. Не вызывает сомнения тот факт, что разрешение проблемного поля человека предполагает выявление причинных оснований, закладываемых им в основание собственных объяснительных версий анализируемых фактов или процессов. Часто эти объяснительные версии являются ложными в том числе и по причине ограниченности наличной информации, влияния собственной тенденциозности и т.п. Задачей психолога является коррекция этой неадекватности и замена ложного атрибутирования на более адекватное. Я сознательно подчеркиваю аспект большей, а не полной адекватности по той причине, что часто формируется некая иллюзия обладания психологом полностью «объективной» картиной представлений об особенностях атрибутирования клиента. Это иллюзия, психолог, в силу разных причин, в том числе, обусловленных невозможностью выхода за пределы собственной субъективности, отсутствия возможности объективных измерений и т.п., так же оперирует приближенной картиной представлений и его основной задачей является по возможности повышение ее адекватности.

Существуют различные подходы и техники атрибутивной терапии, подробный обзор которых представлен Layden (1982), Hewstone и Fincham (1996), Woolfe и Dryden (1996). Различают терапию ложной атрибуции, терапию соответствующей действительности атрибуции специфического события и терапию общего стиля атрибутирования. Терапия ложной атрибуции предполагает убеждение клиента в том, что в основе его негативного эмоционального состояния лежат причины, отличные от тех, которым он его приписывает. Терапия соответствующей действительности атрибуции специфического события, предполагает убеждение субъекта в том, что его неудача в конкретном случае связана с его промахами, а не является внутренне стабильной. Терапия общего стиля атрибутирования предполагает научение субъекта пересмотру типичного для него стиля атрибутирования посредством нахождения внутренних оснований для более успешных действий. Клиента просят просмотреть внутренние причины собственных успешных действий в различных ситуациях, концентрируясь на наличных способностях и позитивных качествах, которые игнорируются при доминировании негативного самоотношения. Подобная же процедура применяется и в отношении анализа причинности неуспешных действий. Находя неадекватности в атрибутировании, демонстрируя их деструктивную роль, предлагая возможности изменения атрибутивного стиля за счет наличных и приобретенных ресурсов психолог получает возможность позитивного влияния на самоактуализацию клиента.

Отмечается ряд сложностей, связанных с изменением стиля атрибутирования:

(1) клиент часто отрицает наличие у него данного стиля атрибутирования;

(2) доказательство клиентом верности его стиля атрибутирования;

(3) недоверие к возможностям и позитивным последствиям изменения стиля атрибутирования;

(4) противодействие изменению стиля атрибутирования в силу его возможной критической оценки значимыми другими.

Перечисленные трудности могут быть преодолены только при условии достаточно скрупулезной работы с применением различных процедур. Абстрагируясь от частностей, можно определить ряд необходимых этапов переатрибутирования: диагностика уровня самооценки, депрессивности и особенностей стиля атрибутирования; обсуждение возможностей выработки адекватного стиля атрибутирования; демонстрация возможных неадекватных и адекватных стилей атрибутирования; демонстрация деструктивных последствий наличного стиля атрибутирования; наконец формирование более адекватного стиля.

Позитивные самоизменения стиля атрибутирования, прежде всего, связаны с изменением самоатрибуции. Лишь наличие позитивного самоотношения, осознание позитивных ресурсов и возможностей их актуализации создает необходимые предпосылки для последующих изменений. Процесс изменения самоатрибуции, стиля атрибутирования и поведения предполагают решение двух задач: (1) укрепление веры клиента в собственной целостности и позитивном потенциале; (2) укрепление его ощущений о свободе поступков (Brehm, 1976; Kopel и Arkowitz, 1975; Sonne и Janoff, 1982).

Наиболее оптимальным путем укрепления представлений о собственной целостности и активной роли в происходящем вокруг является самообозрение или своеобразная самоинвентаризация. Включение механизмов самоанализа позволяет человеку поставить ряд значимых для себя вопросов и попытаться найти исчерпывающие ответы на них. В этом процессе существенная роль принадлежит психологу, помогающему преодолеть шоры зацикленности в рамках собственной субъективности, подсказать возможные альтернативные решения. Самость начинает предстоять перед ним как некоторая диспозиционная структура, связанная с самоатрибутирование. Включение самообозрения в рамках терапевтической практики достигается двумя возможными путями: (1) посредством предоставления средств и инструментов самоконтроля и (2) техники аудио и видеозаписи. Brehm (1976) рекомендует привлечение к процессу самообозрения возможно большего числа источников информации. Другим непременным условием эффективности переатрибутирования является стимулирование собственной инициативы клиента, ограждение его от возможности ощущения какого-либо внешнего давления. В интересах избавления от последнего рекомендуется поддержка самоинициации действий, научение само поощрению и т.п. Типичная программа ускорения процесса переатрибутирования включает формирование способности самоконтроля (ведение дневников и т.п.); расширение знаний о явлении; формирование программы упражнений, направленных на развитие необходимых качеств и оказание помощи в разработке ее индивидуального варианта; обучение контролю сигналов состояния и поведения, показывающих изменения в них; обучение технике релаксации и самостимулирования; обеспечение семейной поддержки предпринимаемым усилиям; наконец, предоставление стандартов совершенства (Sonne и Janoff, 1982: 84-92).

Во многом процесс атрибутивного реструктурирования направлен на повышение ожидаемой эффективности (Bandura, 1977). Bandura отмечает, что обучение технике самообозрения и самоанализа позволяет клиенту существенно ускорить процесс самоизменения и повысить его продуктивность. По его мнению этот процесс опосредствуется рядом подпроцессов:

1. Оценку клиентом предлагаемого поведения как соответствующего или не соответствующего личностным стандартам.

2. Возможность осуществления референтного сравнения - сравнения предлагаемого поведения с образцами поведения, предлагаемыми референтной группой.

3. Субъективной значимости, ценности предлагаемых изменений для самого клиента.

4. Особенностей индивидуального восприятия детерминант поведения (Bandura, 1978: 344-358).

В качестве определяющих эффективность самоизменений Bandura называет три когнитивных процесса: личностные стандарты, стандарты референтного сравнения и ценность или значимость предстоящего изменения. Отмеченные особенности подчеркивают субъект-субъектность во взаимоотношениях психолога и клиента, предполагающую достаточно скрупулезную работу по созданию само инициированных предпосылок изменений, повышению ожидаемой эффективности, выработке соответствующих поведенческих навыков. Практика атрибутивного реструктурирования свидетельствует недостаточность только когнитивных трансформаций. Лишь моделирование предстоящего поведения, опосредствованное собственным успешным опытом его актуализации, пусть даже в искусственных условиях, приводят к переводу нового поведения в активный поведенческий репертуар, повышая, в терминологии Bandura, уровень ожидаемой эффективности.

В то же время атрибутивное реструктурирование, как правило, является лишь одним из аспектов психологического вмешательства, причем аспектом, требующим дальнейших исследований. Очевидно лишь то, что любое поведенческое изменение невозможно без изменения его атрибутивных оснований, т.е. без атрибутивного реструктурирования и остается лишь сожалеть. Что в отечественной социально-психологической традиции исследования в данной проблемной области носят весьма зачаточный характер.

Атрибутивная терапия и педагогический процесс

В практике образовательного процесса наибольшее распространение получила модель рассмотрения атрибутивного процесса, предложенная Weiner (1974). Weiner представил свою модель как атрибутивный анализ поведения, связанный с достижениями. Выше уже был представлен подробный анализ подхода Weiner, в контексте же образовательного процесса особый интерес представляет установленная им связь между восприятием успехов и неудач и поведением, связанным с достижениями. В исследованиях получены достаточно очевидные подтверждения этой связи с настойчивостью, интенсивностью и выбором поведения в решении задач на достижения (Butkowsky и Willows, 1980). Первостепенным вопросом является вопрос о том, какие именно причины учащиеся выдвигают в качестве определяющих их достижения. Weiner определил в качестве таковых собственные диспозиции учащихся и информацию, имеющуюся в их распоряжении. Категория личностных диспозиций определяется тремя подкатегориями: (а) личностными склонностями; (б) демографическим статусом; и (в) каузальными схемами. Категория наличной информации включает пять подкатегорий: (а) собственные представления; (б) представления других людей; (в) принудительное или самостоятельное принятие задачи на достижение; (г) воздействие со стороны родителей и других референтных лиц; (д) воздействие со стороны учителя. Общая схема возможных предпосылок и оказываемых ими эффектов представлена на схеме:

Предпосылки

Личностные диспозиции:

(а) склонности личности

(например, потребность в

достижениях, самоуважение,

самоконтроль)

(б) демографические факторы

(например, пол, раса)

(в) каузальные схемы

2. Имеющаяся в распоряжении

информация

(а) собственные представления

(б) представления других

(в) сложность и характер задачи

(г) влияние родителей и других

референтных людей

(д) влияние учителей

Каузальное восприятие

успехов и неудач

учениками

Когнитивные Аффективные

реакции реакции

Поведение учеников

связанное с достижениями

Рисунок Х.Х. Предпосылки каузального восприятия, опосредующие поведение связанное с достижениями.

Приводится по: Bar-Tal, D. The effects of teachers behavior on pupils attributions: A review. In C. Antaki, and C. Brewin (eds.). Attributions and Psychological Change. London: Academic Press, 1982, p. 180.

Личностные диспозиции включают мотивационные предубеждения по отношению к формированию и установлению атрибуций, соответствующих потребностям и желаниям учащихся. Они представляют особые наборы причинностей, обусловленные своеобразием качеств личности, ее демографическим статусом и имеющимися каузальными схемами.

В ряде исследований была установлена связь между личностными характеристиками и своеобразием атрибутирования, в частности, с потребностью в достижениях (Bar-Tal, 1982: 181). Лица с высокой потребностью в достижениях проявляют склонность к приписыванию успехов способностям и прилагаемым усилиям, в то время как лица с низкой потребностью в достижениях не проявляли четкого осознания атрибутивных предпосылок успехов. Дифференциация атрибутирования была зафиксирована и в отношении уровня самоуважения. Лиц а с низким самоуважением характеризовались большей ответственностью за собственные неудачи, в то время как лица с высоким уважением, наоборот, проявляли тенденцию к нахождению внешне обусловленной причинности. Такие же зависимости были найдены в отношении локуса контроля, демографических характеристик и своеобразия каузальных схем.

Ряд исследований был проведен в отношении влияния на атрибутирование информации, имеющейся в распоряжении учеников. Особенности атрибутирования во многом обусловлены прошлым опытом учащихся. Соответствие достижений прошлому опыту приводит к увеличению атрибутирования стабильными причинами (например, способностями, сложностью задачи), несоответствие - приводит к увеличению атрибутирования нестабильными причинами (например, отсутствием прилагаемых усилий). Обладание информацией о достижениях других так же является действенным в отношении характера атрибутирования. Когда собственные результаты отличаются от результатов других это способствует самопознанию. Соответствующие другим результаты создают возможности для оценки уровня сложности решаемой задачи. В частности, была зафиксирована присущая студентам склонность атрибутировать достижения собственными достоинствами (там же, с. 183).

Очевидное влияние на характер атрибутирования учащихся оказывают и значимые другие. Так, родители своими оценочными суждениями имплицитно или эксплицитно формируют у них соответствующие каузальные схемы. Сильное влияние оказывают и оценки учителей, причем они оказываются даже более действенными чем родительские. В частности, наученная беспомощность учащихся в отношении тех или иных учебных дисциплин является следствием оценочных суждений учителей, не всегда четко осознающих деструктивное влияние их оценок.

Модель атрибутирования Weiner оказалась полезной и для описания специфики взаимодействия в системе учитель - ученик в классе. В соответствии с этой моделью многие ситуации в классе предполагают оценку успешности и неуспешности действий. Причем, в этих ситуациях взаимодействия характер атрибутирования определяется по схеме описанной Jones и Davis позиционной обусловленности, когда успешность и неуспешность устанавливаются с интернальными причинами с позиции учителя и с экстернальными - с позиции учащегося. Каузальное атрибутирование педагога, которое может не соответствовать ученическому выступает в качестве важной детерминанты его поведения. Во многом это связано и с ожиданиями будущих успехов учащихся педагогом. В случае стабильного повторения определенных результатов у ученика у учителя формируется соответствующая каузальная схема, что в конечном итоге создает основания для классификации причин, а так же показателей стабильности и контролируемости. В случае отнесения каузальности к стабильному типу создается основание для антиципирования будущих результатов. На характере атрибутирования учителя может сказываться и стаж его педагогической деятельности. Неоднократное подтверждение, в том числе и субъективное, верности определенной каузальной схемы в ее привязке к столь же устойчивой схеме типа личности, приводит к ореолизации последующих взаимоотношений с учеником. Причем, чем опытнее учитель, тем консервативнее он становится в стиле атрибутирования. Это и создает предпосылки для неосознаваемого провоцирования учителем эффекта наученной беспомощности у учащихся.

Bar-Tal достаточно аргументировано показывает, что: (а) учащиеся выстраивают причинные основания своим успехам и неудачам; (б) каузальное атрибутирование учащихся опосредуется предшествующими факторами и поведением, связанным с достижениями, что свидетельствует о детерминированности успешности учебной деятельности своеобразием атрибутирования; (в) на характер атрибутирования учащихся в существенной степени влияют оценки учителей.

Проанализированная модель атрибутирования показывает, что учителя, склонные атрибутировать успешность учебной деятельности учащихся внутренними, стабильными и контролируемыми причинами, а неуспешность- внутренне - нестабильно - контролируемыми причинами, склонны проявлять адаптивное, ориентированное на повышение умений поведение. Учащиеся же склонные атрибутировать успешность внешним причинам, а неуспешность - внутренне - стабильным - контролируемым причинам проявляют весьма различные образцы поведения, носящие малоадаптивную, беспомощную направленность.

Для способствования развитию у учащихся адаптивных атрибутивных моделей педагогам рекомендуется обращать внимание на своеобразие стиля атрибутирования учащихся, по возможности выявляя сформировавшиеся у них каузальные схемы. В любом случае до сознания учеников необходимо доводить связь между прилагаемыми усилиями и результатами. Эта информация не должна носить только характер обратной связи, а должна сопровождаться соответствующей инструктивной работой, оказанием помощи в переатрибутировании и формировании более продуктивных каузальных схем. Любой факт достижений, связанных с приложенными усилиями не должен оставаться без внимания педагога.

Приведенный анализ педагогического аспекта проблемы атрибутирования показывает существенную зависимость процесса обучения от стиля и своеобразия атрибутирования как обучающих, так и обучаемых. В то же время становится достаточно очевидным и факт не информированности самих педагогов об их неосознанно негативном участии в формировании наученной беспомощности. Во многом это связано и с очень слабой проработанностью этой проблемной области в отечественной психологии и ее практической не представленностью в учебной литературе по психологии.

Выводы и комментарии

Начав главу с рассмотрения классических подходов к проблеме атрибутирования, я постарался представить наиболее значимые наработки не только в контексте теоретических построений, но и их практических приложений. Были проанализированы вопросы, связанные с тем, какого рода информация и как используется людьми в процессе атрибутирования, как вычленяются конкретные типы причинных оснований, какие правила используются, и какие ошибки и по какой причине допускаются. Наряду с подробным описанием различных подходов и результатов эмпирических исследований в области атрибутирования мы пытались разобраться в возможных объяснительных версиях анализируемых феноменов, не претендуя на истинность в последней инстанции.

Пытаясь представить достаточно широкую панораму современных исследований в области изучения природы атрибутирования, детерминирующих факторов и основополагающих процессов, я старался создать максимально доступное мне широкое и глубокое представление, отражающее наиболее существенные моменты мировой социально-психологической традиции без каких-либо тенденциозностей и предпочтений.

Наряду с теоретическим обзором читатель получил возможность познакомиться и с прикладными аспектами проблемной области, в том числе, обладающими ярко выраженной утилитарной ценностью в отношении вопросов клинической и педагогической психологии.

Глоссарий

Каузальная атрибуция – процесс правдоподобного объяснения человеком самому себе причинности наблюдаемых событий и фактов. Понятие введено в психологию Ф. Хайдером, эмпирически зафиксировавшим склонность людей к построению причинных объяснений наблюдаемого, большей частью связываемых с личностными особенностями действующих.

Каузальная схема – зафиксированное в опыте типичное представление о причинности конкретных действий, наиболее быстро осознаваемое человеком и определяющее его отношение к происходящему. Например, бегающие глаза – свидетельство неискренности.

Ковариирование – аналитическое заключение о причинности происходящего осуществляемое в результате анализа исчерпывающей информации, полученной из разных источников (Келли).

Конфигурирование – автоматический вывод о причинности наблюдаемого при крайне ограниченном объеме информации о происходящем, основанный на извлечении из собственного опыта или опыта значимых других причинного объяснения или схемы (Келли). Например, причиной отказ на просьбу является скупость.

Наученная беспомощность – сформировавшееся в результате нескольких неудач в процессе решения какой-либо задачи ожидание будущей неуспешности ее решения, проявляющееся в общей демобилизации и прекращении, либо просто имитации действий.

Предубеждения атрибутивные – систематические искажения причинных объяснений наблюдаемых событий и фактов, обусловленные ограниченными информационными ресурсами атрибутирующего и его склонностью полагаться на доступный ему опыт или привычные объяснительные схемы. Понятие «предубеждение» вводится как альтернатива понятию «ошибка», т.к. последнее представляет отклонение от нормативных моделей или отклонение от некоторых принятых критериев валидности. предубеждение же не ассоциируется с отклонением, а скорее с нормой или типичной особенностью.

Само-обслуживающие предубеждения – склонность людей к увязыванию причинности собственных успешных действий с личными достоинствами, а неудач – с обстоятельствами. Особенно эта тенденция проявляется в ситуации плохих взаимоотношений с социальными группами, когда действия членов собственной группы позитивизируются, а действия членов аутгрупп негативизируются

Фундаментальная ошибка атрибуции – установленная в эмпирических исследованиях (Heider, Kelly и др.) тенденция недооценки влияния на причинность наблюдаемого ситуативных факторов и переоценки роли диспозиционных факторов

Вопросы для обсуждения

1. В чем своеобразие атрибутивного подхода к объяснению социально-психологической феноменологии?

2. Для чего Фриц Хайдер вводит теоретическую модель «человека как наивного ученого»?

3. Что означает корреспондирующий вывод Джонса и Дэвиса?

4. В чем заключается своеобразие ковариационного подхода к атрибутированию Келли?

5. В чем заключается сущность индекса глобальности?

6. Что обусловливает формирование наученной беспомощности?

7. Какие стратегии преодоления наученной беспомощности используются в психокоррекционной работе и в чем заключается их своеобразие?

8. В чем заключается смысл атрибутивной терапии?

9. Какие сложности присущи процессу атрибутивной терапии и с чем они связаны?

Для дополнительного чтения

1. Перспективы социальной психологии. / Пер. с англ. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.

2. Современная зарубежная социальная психология. Тексты. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.

3. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. – М.: Прогресс, 1986

Основной источник

Янчук В.А. Введение в современную социальную психологию. – Минск: АСАР, 2005