Интегративно-эклектический подход к анализу социально-психологической феноменологии

Приводится по: Янчук В.А. Введение в современную социальную психологию. – Минск: АСАР, 2005, с. 173-186

Вопросы:

1. Методолого-психологические основания подхода.
2. Механизмы интегративной эклектики

Методолого-психологические основания подхода

Ориентация в многообразных системах парадигмальных координат современного социально-психологического знания создает трудности для отечественного читателя, привыкшего к одномерной логике существования истины и, соответственно, ищущего единственно верные решения. Принципиальная невозможность нахождения такого рода «правильных» решений в сфере социально-психологического знания послужила основанием для методологического подхода, построенного на иной, многомерной, логике, предполагающей возможность использования достижений психологического знания, накопленного в разных, в том числе и альтернативных, традициях, для более глубокого постижения социально-психологической феноменологии.

Познакомившись с многообразием существующих сегодня в социальной психологии подходов, читатель наверняка пришел к вопросу – как ориентироваться в них и какой из них является лучшим? Ответ на этот вопрос найти не просто, потому что каждый подход имеет как достоинства, так и ограничения. Своеобразие ситуации в современном научном знании характеризуется и тем, что в нем формируется своего рода вариативное мышление, которое оперирует множеством решений проблемных ситуаций, а задачу выбора «абсолютных истин» заменяет поиском комплиментарности, т. е. дополнительности гносеологических результатов. Выбор того или иного методологического подхода определяется, прежде всего задачей, которую ставит перед собой исследователь. Если он стремится «за занавес» рациональности, может использовать психодинамический подход, если стремится углубиться в жизненные переживания – подход экзистенциально-феноменологический, если хочет разобраться в своеобразии мужчин и женщин, в подход гендерный и т.д. Ну а если ему хочется интегрировать несколько подходов, то ему лучше избрать подход интегративно-эклектический, который по своей сути и предлагает пути и средства налаживания продуктивного межпарадигмального диалога, предполагающего, как минимум, наличие развитого диатропического мышления.

Необходимость такого диатропичного мышления становится очевидной прежде всего с осознанием иллюзорной, утвердившейся в традиционной научной ментальности, уверенности в успехе познания, как бы «обязанном» завершиться объективной истиной. Отрыв от реалий жизни, уклон в области абстракции, находится в полном противоречии с тем, что в действительности познание обрекает исследователя не в меньшей степени на неудачи, нежели на успехи. Эта ситуация особенно характерна для академической психологии, в которой результаты экспериментального исследования, да еще обработанные математически, приобретают самодовлеющее значение даже при очевидном расхождении с практикой жизни. При этом последняя объявляется «наивно психологической», не имеющей научной ценности. Забывается тот факт, что социальная психология призвана описывать жизнь человека в ее реальном переживании; что исходные данные для последующего научного анализа опять-таки поставляются этим же «наивным» человеком и что в действительности он полагается не на научную картину происходящего, а на свои собственные интерпретации происходящего. Более того, результаты исследования, в том числе и экспериментальных все равно неизбежно соотносятся с реалиями жизни. Это и определяет их экологическую валидность, становящуюся все более популярной у социальных психологов.

Особенность современного научного познания в целом такова, что в нем преодолевается асимметричность противоположения единственной истины множеству заблуждений за счет допущения многоликости истинного результата, его конструирования посредством множества мнений, путей и средств. Для современного анализа проблемных ситуаций это оказывается не менее плодотворной, если не единственной альтернативой, так как факт существования множества подходов к решению общей задачи раскрывает ее конструктивный потенциал. Наглядный пример – современные неклассические логики, показывающие, что, подобно тому, как теория познания строилась в соответствии с принципами двузначной логики Аристотеля (верно–неверно), в современной теории познания используются многомодальные логики (верно и неверно одновременно).

В. С. Библер определяет современную европейскую культуру как «многоместное множество», как «контрапункт самостоятельных Разумов, различных ответов на различным образом поставленный вопрос: «Что означает понимать – себя, других людей, вещи, мир?» (1991, c. 4). Плюрализм мнений, оценок, людей, свободных в своем выборе и имеющих серьезные основания для него, – это идеал гуманистического общества.

Подтверждением сказанному является мысль А. Эйнштейна о том, что «в глазах последовательно мыслящего философа он предстает как оппортунист, бросающийся из одной крайности в другую. Как человек, пытающийся понять мир, не зависящий от актов восприятия, он кажется реалистом. Как человек, считающий понятия и теории свободными (не выводимыми логическим путем из эмпирических данных) творениями человеческого разума, он кажется идеалистом. Как человек, считающий свои понятия и теории обоснованными лишь в той степени, в которой они позволяют логически интерпретировать соотношения между чувственными восприятиями, он является позитивистом. Он может показаться точно также и платонистом, и пифагорейцем, ибо считает логическую простоту непреложным и эффективным средством своих исследований» (1967, c. 311).

В то же время «своеобразное окунание в море» альтернативных подходов интерпретаций создает еще одну проблему – механическое соединение несоединяемого. Иллюстрацией этому является включение в содержание курсовых дипломных и диссертационных работ качественно различающихся теоретических моделей и исследовательских методологий. Сегодня мы можем столкнуться с попытками стандартизации проективных техник и феноменологического интервью и многого другого. При этом такого рода стандартизированные инструменты начинают тиражироваться в среде практикующих психологов под прикрытием остепененных авторов или вполне респектабельных организаций. Авторы такого рода инструментов часто и не подозревают о том, что сама идеология тех же психоанализа и феноменологического подхода идиографичны по своему характеру и стандартизации не подлежат в принципе. Точно так же как не подозревают они и того, что и интерпретация полученных данных с позиций «идеологически чуждых» подходов скорее свидетельствует о профессиональной некомпетентности, чем способствует углублению представлений о сути исследуемых явлений.

Такая же ситуация проявляется и в области теоретического доказательства. Любое доказательство предполагает строгость и следование согласованным принципам и критериям определения научности. Уже отмечалось, что эксплицитно-структурированное и имплицитно-структурированное доказательство обладают своими плюсами и минусами, которые должны учитываться при их избрании и соответствовать преследуемым целям и решаемым задачам. Первое используется при поиске общих закономерностей, тенденций, т. е. номотетического в социально-психологической феноменологии. Второе используется при углублении и расширении существующих представлений о природе изучаемых феноменов, нахождении уникально-специфического, т. е. идиографического.

Научная строгость и определенность, адекватность и последовательность как в области теоретического, так и эмпирического доказательства и составляют психологическую культуру исследования. На формирование этой культуры доказательства и направлен интегративно-эклектический подход, ориентированный на теоретико-методологическое обеспечение научного диалога в существующих условиях многомерности подходов и решений..

Этот переход к многомерности обусловлен переходом от модернизма к постмодернизму, для которого характерна множественность истин, типов реальностей, логик, наконец, диатропичность в целом. Осознавая тот факт, что в реальном взаимодействии с миром человек стремится аккумулировать наиболее интересные и продуктивные знания вне зависимости от их парадигмальной принадлежности и находит самые неожиданные пути сочетания противоречивых аспектов в качестве базовой категории, была предложена интегративная эклектика, на протяжении ряда лет успешно используемая в рамках психотерапевтической и клинической практики.

Интегративно-эклектический подход к анализу социально-психологической феноменологии предполагает постижение природы феномена через сопровождаемое критической рефлексией интегрирование различных традиций, логик и инструментов, при сохранении их автономии в последующем развитии. Суть его заключается в многоплоскостном, полилинейном, разновекторном анализе, создающем возможность качественно иного инсайтирования, предполагающего включение в плоскость анализа аспектов множественности, диалогичности, диатропичности феномена. Включение в конкуренцию идей, критическая рефлексия результатов, позиционирование в системе парадигмальных координат и способе доказательства предоставляют возможность остраненного анализа как «вечного движителя» прогресса знания. Речь идет не об интеграции, неизбежно порождающей тенденцию к монополии истины со всеми вытекающими отсюда последствиями, а о свободном оперировании разноплоскостным, разновекторным знанием, связанным с наиболее продуктивным инструментарием.

Методологический фундамент интегративной эклектики составляют такие понятия, как поливариантность истины, онтологический плюрализм, диалогика и диатропика. Интегративная эклектика предполагает привлечение к анализу находок и достижений тех подходов, которые с большей отдачей работают в конкретной феноменальной области с последующей возможностью диффузии инсайтов и идей, их критической рефлексии через альтернативное позиционирование, способствующее преодолению парадигмальной и авторской предубежденности и на этой основе – продвижению к более глубокому постижению исследуемого феномена, более высокому уровню обобщения, более активному рассмотрению теоретических построений разных порядков сложности.

В дескриптивной концепции процесс установления истинности рассматривается как особый тип философской рефлексии результатов разных видов знания и практики, традиций и типов рациональности, мнений и проблем в том «свободном пространстве» поиска интегрального гносеологического процесса, в котором плюрализм истинных результатов сочетается с осознанием их ограниченности и условий дополняемости. Применительно к развитию психологического знания подобная рефлексия, осуществляемая через равноправный диалог альтернативных традиций, свободных от предубеждений, приводит, во-первых, к преодолению доминанты абсолютной истины собственных предпочтений; во-вторых, рефлексивной идентификации с правомерностью рассуждений партнера; в-третьих, к нахождению точек соприкосновения и пересечения подходов и позиций, создающих возможность совместной проработки идей на более высоком диалогическом основании.

Онтологический плюрализм предполагает существование разных типов реальности, что уже само по себе освобождает воображение исследователя от сковывающих рамок одномерности. Наличие таких реальностей (биологической, символической и рефлексивной как базовых), отличающихся качественно и требующих разных исследовательских методологий, создает основания для обсуждения вопросов, их соотнесения и сопряжения друг с другом; разграничения круга и компетенции исследуемых аспектов, при обсуждении их соотношения с целым – социальным бытием личности и ее окружением; рассмотрения вопросов концептуально-критериальных оснований научности, их возможных вариаций.

Методологический плюрализм утверждает, что наука должна рассматриваться как развивающийся процесс, имеющий место в структуре исторических обстоятельств, используя многообразие методов, а не какой-нибудь один инвариантный, универсальный метод. H. Sankey предлагает пять тезисов, представляющих основные темы исторического подхода:

1. Множественность правил: ученый применяет многообразие методологических правил в оценке теории и осуществлении рационального выбора между альтернативными теориями.

2. Методологическое варьирование: используемые ученым правила подвергаются изменению и ревизии в процессе развития науки.

3. Конфликт методологических правил, возможный в применении к конкретной теории.

4. Отменяемость: методологические правила, применяемые скорее индивидуально, нежели совместно, отменяемы.

5. Неалгоритмизированная рациональность: рациональный выбор между теориями не управляется алгоритмизированной процедурой принятия решений, направленных на выбор единственной теории среди множества конкурирующих (Sankey, 1997, c. 3).

Диалогика обосновывает необходимость привлечения разных логик к процессу глубинного постижения социальной феноменологии. Так диалог разных традиций, разных взглядов и подходов, их инструментальных ресурсов способствует расширению горизонтов видения и изучения проблемных областей, преодолению парадигмальной и личностной предубежденности, нахождению новых решений и перспектив развития. В. С. Библер при сопоставлении различных логик познания, доминирующих в истории науки, отмечает, что спор о том, какая лучше, на деле оказывается спором о том, чье представление о мироустройстве вернее. Однако обозримая историческая ретроспектива и перспектива не дает оснований для скорого решения мировоззренческих проблем. Ключевая идея В. С. Библера заключается в том, что мы живем в период смены логики, которой руководствуется человечество в своем стремлении понять мироустройство, – от доминирующей сегодня рациональной логики к диалогике – диалогу разных логик – «диалогической полифонии (и взаимопереходе) многих логик, многих всеобщих форм мышления» (Библер, 1991). Наука XXI века способна совместить в себе как существовавшие в предшествующие эпохи, так и зарождающиеся сегодня логики.

Диатропика парадигмальных координат, культурных, субкультурных, индивидуальных миров личности и ее окружения позволяет создать необходимые предпосылки определения оптимального соотношения идиографии и номотетики в психологическом исследовании, признания уникальности индивидуальности, как и человеческой природы вообще. Ю. В. Чайковский понимал под диатропикой совокупность отношений различия и сходства между элементами этого множества (1993, c. 6); в его версии разнообразие имеет свои собственные законы, достаточно общие и существенные, но не формальные и строго однозначные. Разнообразие – не хаос, но и не космос ... Оно – как бы цемент, скрепляющий здание материальных объектов и представлений о них (там же, с. 7–8). Общее, характерное для систем (изоморфизм) неизбежно сочетается с особенным, уникальным (полиморфизм), наконец, есть свойства разнообразий, не зависящие от природы элементов, образующих множества (параллелизм).

Разрабатывая идею упорядоченности наблюдаемого, автор выделяет три ее типа – линейный, параллельный и иерархический, обосновывая тезис их достаточности для формулировки разнообразия. Каждая психологическая традиция обладает своими уникальными особенностями, но объект их един – человеческое поведение. И узнавание его новых граней, обусловленное иным подходом, дает возможность углубления в понимание природы изучаемых феноменов, сохраняя свободу поиска в рамках каждой традиции и подстегивая творчество в ней конкуренцией.

Любую фундаментальную категорию социальной психологии и персонологии можно рассмотреть с разных сторон и прийти к диаметрально противоположным, но, главное, научно обоснованным результатам. Так, поведение личности в социальном мире при анализе с позиций биологической перспективы, основывающейся на физиологии и этологии, рассматривается по аналогии с поведением представителей животного мира в их естественной среде обитания.

В рамках когнитивного подхода, ориентирующегося на эксперимент и выявление номотетики, в качестве исходной предпосылки выступает признание объективной реальности. Как следствие, особое внимание уделяется операционализации предмета исследования. Другой основополагающей метафорой выступает компьютер и лежащие в основе его функционирования процессы переработки информационных баз данных. Но и в рамках этого рационалистического подхода присутствуют элементы эклектики. С одной стороны, отмечается потенциальная регулярность взаимодействия людей и их интерпретации окружающего мира, являющейся результатом фиксированных характеристик перерабатывающих информацию систем (таких, как категоризация). С другой – влияние культуры на когнитивный стиль показывает наличие огромной подвижности.

В рамках экзистенциально-феноменологического подхода, служащего методологическим основанием гуманистической традиции, акценты смещаются в сторону субъективных жизненных переживаний и рефлексивной осведомленности. Отсюда акцентация на феноменологическом анализе жизненных переживаний и концептуализация путей переживания мира. И в этом случае имеет место эклектизация рационального анализа и схватывания жизненных переживаний, ведь субъективные переживания обладают способностью не только репрезентировать, но и генерировать. Посредством рефлексии и мышления возможен подход к изменениям и новизне. Другое основоположение заключается в признании человеческой способности к рефлексированию собственных переживаний, которое может играть существенную роль в генерировании того, о чем мы думаем, что ощущаем, делаем, кем становимся; мы обладаем способностью создавать самих себя, и в то же время отмечается присутствие некоторых характеристик человеческого существования (например, ограниченность, способность выбора), которые являются фундаментальными и присущи всем людям (обладание правом игнорирования возможности выбора).

Социальные конструктивисты исходят из утверждения ведущей роли языка и дискурса в конструировании человеком социального мира. Утверждается, что язык и дискурс конструируют социальную и индивидуальную реальность. Как и экзистенциальные феноменологи, социальные конструктивисты подвергают сомнению полезность экспериментального подтверждения абстрактных обобщений о поведении человека. Одновременно сомневаются и в самосодержательности и личностности субъективных переживаний, утверждаемых экзистенциальными феноменологами. Их скорее интересует история рассуждений об экзистенциальных потребностях, нежели рассмотрение их в качестве фундаментальных аспектов человеческой сущности. В то время как представители биологического подхода больше акцентируют внимание на универсальной природе основополагающих процессов, например эмоциональной экспрессии, социальные конструктивисты больше интересуются тем, как осуществляется взаимодействие между социальным и биологическим.

Психологи, работающие в рамках психодинамического подхода, при всех их специфических отличиях от оригинальной версии З. Фрейда, едины в одном, а именно в том, что «структура, содержание и динамика психики не обязательно доступны сознанию» (Thomas, 1996, c. 286). Если социальный конструктивизм приглашает к радикальному переосмыслению природы человеческих переживаний и социальной жизни, то же самое делают и представители психодинамического подхода. Но в отличие от первых, психодинамики выдвигают биологическую природу и бессознательное. В отличие от рационализма когнитивистов и, с определенными оговорками, экзистенциальных феноменологов делают акценты на иррациональность.

При рассмотрении проблемы социального поведения с разных позиций возникает вопрос о стратегиях взаимодействия. При неизбрании такой стратегии минимизируется потенциал взаимообогащения идеями и решениями.

Одной из самых сложных проблем межпарадигмального диалога является нахождение точек сопряжения несопрягаемого. R. Stevens и M. Wetherell ставят в этой связи ряд вопросов: Что должно быть сделано? Какой позиции должен придерживаться исследователь, сталкиваясь с различиями такого рода? Каковы знания, его истинность, природа реальности.

Эти же авторы предлагают две возможные стратегии:

1. Дискуссии между перспективами и существованием конкурирующих объяснений могут рассматриваться как эмпирическая проблема, означающая, что расхождения могут быть преодолены в ходе установления истинности и природы реальности. В случае невозможности проведения итогового эксперимента мы должны рассматривать данную проблему как решаемую в будущем по мере развития теории.

2. Признание конструируемости реальности. В соответствии с данной позицией не существует реальности, независимой от наших концепций и теорий: в этом случае дискуссии являются серьезным вопросом, так как они связаны с выяснением путей сопряжения несовместимых мировоззрений при присутствии ограниченного числа критериев для арбитрирования. Единственное, что мы можем сделать в данной ситуации, это убеждать друг друга при помощи аргументов и будущих исследований, проясняющих дебатируемые вопросы. Изменения наступят со временем (не обязательно лучшие) скорее через разработку новых мировоззрений и новых парадигм научных дискуссий, нежели при помощи эмпирических решений (Stevens, Wetherell, 1998, с. 366).

В случае избрания первой стратегии возникает проблема критериев и оценок, которые могут быть применены к столь несовместимым подходам. В то время как биолог апеллирует к осязаемым измерениям физиологических процессов, социальный конструктивист может делать заключения, исходя только из идеологии и ее влияния; представитель экспериментального направления полагается на результаты эксперимента; экзистенциальный феноменолог обращается к жизненным переживаниям.

K. J. Gergen, например, пропагандирует вторую стратегию, отрицая идею о том, что любое знание может репрезентировать некоторые фундаментальные основания или универсальность в понимании реальности. По его мнению, направления в психологии должны рассматриваться как проникновение в дискурсивную практику мира (1980, c. 103). Оптимальные формы одного дискурса нуждаются в оценке со стороны других дискурсов – литературы, политики, мнений людей. Разговоры и диалоги между ними являются необходимыми и континуальными; в этом контексте социальный психолог имеет этические и политические обязательства внести собственный вклад в аргументацию, реализующуюся в демократическом обществе. Эта идея продуктивности междисциплинарного подхода к пониманию социально-психологической феноменологии делает само собой разумеющимся признание того же и в отношении социально-психологической науки во всем многообразии присутствующих в ней традиций и подходов.

Подводя итог сказанному, определим интегративно-эклектический подход как средство теоретико-методологического обеспечения межпарадигмального диалога, направленного на углубление представлений и понимания психологической феноменологии, посредством привлечения их вазимообогащающих ресурсов. Его практическая реализация предполагает определение соответствующих механизмов интегративной эклектики, к рассмотрению которых мы и переходим.

Механизмы интегративной эклектики

Нахождение ресурсов продуктивного межпарадигмального диалога или позиционирования решения уже само по себе является достаточно сложной проблемой ввиду противоположности исходных онтолого-эпистемологических оснований и становится абсолютно невозможным в рамках логики, строящейся по принципу верно–неверно, либо–либо. В то же время диалоги такого рода нужны хотя бы для проверки границ той или иной теоретической модели с точки зрения оценки ее возможностей и генерализироваться на другие аспекты и контексты.

Решение этой проблемы допустимо и на гипотетическом уровне, но осуществление его предполагает разработку специальных механизмов, позволяющих определить своеобразные «правила игры», и согласование полученных выводов в виде соответствующих конвенций. Такого рода механизмы должны строиться на обеспечении коммуникации представителей различных традиций и подходов посредством создания соответствующих условий и разработки принципов организации научного диалога. Так как в научную коммуникацию вовлечены люди, придерживающиеся разных взглядов (в том числе и альтернативных), возможно использование наработок социальных психологов для разрешения конфликтов, принципов ведения дискуссий, принятия управленческих решений. Продуктивная коммуникация даже на уровне межличностных взаимоотношений предполагает, во-первых, четкое определение своей позиции; во-вторых, анализ и принятие к размышлению всего существующего спектра мнений; наконец, в-третьих, переосмысление своей исходной позиции с учетом узнанного, т. е. рефлексии. Если мы знаем, чего хотим, если мы знаем, чего и почему хотят другие, мы получаем возможность нахождения интегративного решения, основанного не только на своем опыте, но и на опыте других людей. Такое решение может представлять собой нахождение компромисса, расширение рамок или нахождение дополнительных ресурсов для вывода об обоснованности исходного. Если решение выдержало проверку опровержениями со стороны альтернатив, то и содержание его стало более обоснованным и более верным.

Эти положения и лежат в основании механизмов интегративной эклектики: парадигмального позиционирования; интегративно-эклектического диалога альтернативных традиций; критического рефлексивного позиционирования.

Теория и практика налаживания продуктивного диалога предполагает в первую очередь четкое определение предмета разногласий, уточнение обсуждаемых понятий и аргументов, выработку установки на принятие суждений оппонента как имеющих под собой определенные, пусть и не согласующиеся с собственными, основания. Такую возможность предлагает парадигмальное позиционирование – четкое определение исходных позиций, которых придерживается исследователь, включая и онтолого-эпистемологические основания, способ теоретизирования и метод исследования, фиксацию их возможностей, ограничений и сферы экстраполяции результатов. Парадигмальное позиционирование позволяет налаживать продуктивный диалог, освобождая оппонентов от необходимости доказательства универсальности предлагаемой модели. Позиционируя подход, констатируя его потенциал и ограничения, исследователь получает возможность свободного соотнесения собственной позиции с позицией оппонента, при принятии правомерности таковой как обусловленной исходно выбранной системой исследовательских координат. Уже сам факт принятия позиции оппонента, его логики и оснований несет в себе потенциал позитивности. Он также формирует понимание того, что логика контраргументации должна предполагать, во-первых, признание того, что альтернативная логика имеет право на существование, во-вторых, строится с учетом вероятности собственных ограничений, в-третьих, быть направленной скорее на нахождение точек соприкосновения, нежели на усугубление антагонизма позиций. Разговор «глухих» не приводит ни к какому другому результату, кроме поляризации мнений.

Применительно к практике психологического исследования, с которой наш читатель сталкивается, будь то при написании курсовой работы или выполнении дипломного проекта или диссертационного исследования, парадигмальное позиционирование предполагает четкое самоопределение в системе парадигмальных координат. Такого рода самоопределение предполагает использование понятий, исследовательской методологии и способов интерпретации данных соответствующих ее основоположениям и принципам. Теоретическое доказательство может быть только эксплицитно-структурированным и включать соответствующие способы проверки. При этом надо понимать, что результаты исследования будут иметь номотетический, но никак не идиографический характер. В его результате могут быть получены только общие сравнения. Например, если исследование строится в рамках позитивистской методологии, предполагающей использование метода эксперимента, то необходимо сформулировать четкую гипотезу исследования, соответствующую его объекту и предмету, дать адекватное номинальное определение и сформулировать развернутое операциональное определение, включающее индикаторы проявления изучаемого феномена (свойства, характеристики), а также средства их измерения. Должны быть обоснованы валидность и надежность результатов исследования, а также определены адекватные способы их статистической обработки и интерпретации полученных данных. В случае если у исследователя возникнет необходимость уточнения данных, полученных посредством количественных методов, качественными методами, то он обязан прописать процедуру методологической триангуляции. Такое прописывание предполагает определение схемы перевода качественных данных в количественные, предварительно обосновав ее адекватность и объективность. Никакое дополнение одних данных данными другого качества в такой схеме не является принципиально возможным. В частности, в последнее время в практике эмпирических исследований получило распространение привлечение проективных методов исследования. При этом следует напомнить, что данные методы относятся к качественно отличной исследовательской методологии – психоаналитической. Проективный метод рассматривается в ней как обман цензуры, что по духу противоречит самой идее позитивизма и эксперимента. Попытки стандартизации проективных методов методологически безграмотны, так как получаемые данные носят исключительно идиографический характер. Речь может идти только об использовании проективного стимульного материала, и не более. При этом и интерпретация полученных данных ни в коей мере не может соотноситься с идеей психоаналитического проектирования и не может интерпретироваться в контексте механизмов психологической защиты.

Если исследователь пытается реализовать интегративно-эклектический подход, предполагающий использование разных систем парадигмальных координат и их исследовательских методологий, то он должен детально прописать механизм и процедуру интеграции результатов, используя, например, процедуру интегративной эклектики путем триангуляции. В противном случае ни о какой интегративной эклектизации не может быть и речи. В данном случае разнокачественные описания должны рядополагаться, а их интерпретация должна предоставляться заинтересованному читателю для вынесения собственных решений и выводов, как в случае диалогических методологий, в частности многоголосого исследования. При этом теоретическое доказательство должно быть имплицитно-структурированным, основанным на соответствующих принципах его проверки.

Получение результатов в рамках определенного парадигмального позиционирования налагает исходные ограничения на их интерпретацию и возможности понимания сути изучаемого феномена. Как показывалось выше, любая теоретическая схема акцентирует внимание на одних аспектах, игнорируя или снижая значимость других. В этом случае возникает вопрос о нахождении возможных ресурсов расширения и углубления понимания сути изучаемого явления. Как правило, в рамках избранной парадигмальной системы или исследовательской методологии это сделать крайне сложно или практически невозможно. Возможные новые ракурсы видения проблемы появляются лишь при обращении к альтернативным системам координат и исследовательским методологиям. Это предоставляет суть второго механизма или принципа интегративно-эклектического подхода – интегративно-эклектического диалога альтернативных традиций. Этот диалог предполагает принятие и понимание позиции оппонента, ее оценивание в контексте собственных взглядов и аргументов, уяснение их неопровержимости и обоснованности.

Интегративно-эклектический диалог альтернативных традиций предполагает максимальное использование возможностей других традиций, направленное на расширение представлений о подходах и исследовательских методологиях, применяемых к изучению избранного проблемного поля или феномена. Иллюстрация использования данного принципа представлена в теоретико-аналитической части исследований, традиционно включающей обзор существующих подходов. Правда, в отечественной традиции этот принцип часто используется либо искаженно и носит ярко выраженную критическую направленность, акцентируя внимания на якобы слабых сторонах этих подходов и подчеркивая собственные преимущества, либо носит чисто ритуальный характер. В этом случае ни о каком диалоге как таковом не идет и речи.

Продуктивный диалог предполагает включение механизмов идентификации, эмпатии и рефлексии как условия понимания оппонента и налаживания продуктивного взаимодействия с ним, подчиненного общей цели – углублению представлений о сути изучаемого феномена, поиску путей и способов сотрудничества. Выслушивая другого, пытаясь понять его, исследователь включает предлагаемую систему суждений в свой внутренний мир, формирую собственное отношение. Вполне возможно, как это показано Фестингером в его теории когнитивного диссонанса, использование трех стратегий: 1) исходного отвергания, непринятия; 2) расширения системы собственных представлений посредством добавления нового знания, нахождения условий его вписывания; 3) радикального изменения собственной позиции в пользу альтернативной. Каждая из представленных стратегий возможна, но, к сожалению, на современном этапе доминирует скорее первая, хотя наибольшим потенциалом продуктивности, по нашему мнению, обладает вторая стратегия.

В методическом плане использование принципа интегративно-эклектического диалога альтернативных традиций целесообразно как на этапе вхождения в проблему, так и на этапе интерпретации полученных данных. В первом случае оказывается полезным знакомство с альтернативными исследованиями, создающее основания для авторского самоопределения. Реализация этого принципа осуществляется, например, посредством разработки сравнительных таблиц, демонстрирующих используемые в разных подходах понятия, методы, интерпретации и основные результаты. Такое сравнение позволяет наглядно определить достоинства и ограничения того или иного подхода или решения. Во втором случае он предоставляет возможность проверки исчерпанности и всесторонности интерпретации полученных результатов, а также наметить направления, пути и средства возможных дополнительных исследований и интерпретации данных.

Л. Лаудан предлагает разногласия о фактическом разрешать на методологическом уровне; а методологические расхождения улаживать на аксиологическом уровне (1996, с. 313). Л. Первин, один из ведущих персонологов современности, пишет: «Вместо того чтобы рассматривать клинический, корреляционный и экспериментальный подходы как конкурирующие, мы можем рассматривать их как взаимодополняющие пути получения новых инсайтов о поведении человека, каждый из которых потенциально информативен для другого» (1996, с. 310).

Наконец, третьим условием продуктивной коммуникации является рефлексия принятых решений в аспекте принципиальных возможностей опровержения или, точнее, фальсификации (в логике Поппера) сформулированных выводов. Так как зачастую принятие решения не является свободным от влияния эмоционального контекста, усилия снижения его негативного или позитивно искажающего воздействия являются более чем необходимыми. Такая возможность предоставляется критическим рефлексивным позиционированием, реализующимся через рефлексивную идентификацию с альтернативными позициями, создающими основание для расширения горизонтов видения проблемной области, снижения парадигмальной и личностной предубежденности, фиксации исходных координат и связанных с ними ограничений. Рефлексивное позиционирование создает предпосылки для остраненного взгляда на выстроенную объяснительную версию, преодоления эмоциональных блокировок, связанных с влиянием собственных исследовательских приоритетов, наконец, эмоций и чувств в отношении окружающих людей как носителей соответствующего знания и занимающих определенную исследовательскую позицию.

В методическом аспекте данный механизм реализуется посредством попыток опровержения полученных выводов и результатов всеми наличными ресурсами, включая и альтернативные подходы. В этом случае прослеживается некоторая аналогия с процессом принятия управленческих решений, одним из важнейших элементов которых является «разбивание» всеми возможными средствами подготовленного решения. Если это не удается, решение оценивается как обоснованное.

Процесс рефлексии позволяет не только удостовериться в обоснованности полученных результатов и выводов, но и наметить перспективу исследований, так как в нем могут возникать идеи и решения, исходно не планировавшиеся.

Рассмотренные механизмы интегративной эклектики актуализируются в ряде условий, обеспечивающих повышение потенциала продуктивности научного исследования:

· Четкое определение парадигмальных координат, в рамках которых проводится исследование, связанных с ними возможностей и ограничений в экстраполяции результатов.

· Создание максимальной информационной базы теоретической и эмпирической проработанности проблемной области в разных системах парадигмальных координат при наличии таких возможностей и претензий на высокий уровень обобщений.

· Прохождение критического рефлексивного круга альтернативного позиционирования как условия раздвижения парадигмальных рамок, освобождения от предубежденности и перехода на метатеоретический уровень более высокого порядка.

Перечисленные условия, конечно же, не исчерпывают всего спектра нюансов, обеспечивающих продуктивность коммуникации, но вместе с механизмами интегративной эклектики образуют фундамент культуры психологического мышления и научного доказательства в рамках диалога ученых, стремящихся углубить свои представления об изучаемой феноменологии и максимально освободиться от влияния собственных предубеждений. Они должны формировать и культуру научного мышления студентов, стремящихся к развитию в высшей степени гуманистического стиля мышления, к пониманию партнера, признанию его уникальности, формированию разделяемого поля значений.

Глоссарий

Дескриптивная концепция истины – подход к процессу установления истинности знания как особого типа философской рефлексии результатов сравнения разных видов знания и практики, традиций и типов рациональности, разных мнений и проблем в том «свободном пространстве» поиска интегрального гносеологического процесса, если плюрализм истинных результатов сочетается с осознанием их ограниченности и условий дополняемости.

Диалогика – философская доктрина, обосновывающая необходимость привлечения разных логик к процессу глубинного постижения социальной феноменологии. С ее позиций диалог разных традиций, разных взглядов и подходов, их инструментальных ресурсов способствует расширению горизонтов видения и изучения проблемных областей, преодолению парадигмальной и личностной предубежденности, нахождению новых решений и перспектив развития.

Интегративно-эклектический диалог альтернативных традиций – механизм интегративной эклектики, предполагающий максимальное использование возможностей диалога с представителями альтернативных традиций, позволяющий расширить представление о подходах и исследовательских методологиях, применяемых к изучению избранного проблемного поля

Интегративная эклектика – постижение природы феномена через сопровождаемое критической рефлексией интегрирование, эклектику различных традиций, подходов, логик и инструментов при сохранении их автономии в последующем развитии.

Критическое рефлексивное позиционирование – механизм интегративной эклектики, предполагающий создание оснований для расширения горизонтов видения проблемной области, снижения парадигмальной и личностной предубежденности, фиксации исходных парадигмальных координат и связанных с ними ограничений, реализующийся через рефлексивную идентификацию с альтернативными позициями,.

Онтологический плюрализм – философская доктрина, предполагающая возможность существования разных типов реальности, освобождающая воображение исследователя от сковывающих рамок одномерности.

Парадигмальное позиционирование – механизм интегративной эклектики, предполагающий четкую фиксацию исходных позиций, которых придерживается исследователь, включающее определение в онтолого-эпистемологических основаниях, способе теоретизирования и методе исследования с фиксацией их возможностей, ограничений и сферы экстраполяции результатов.

Вопросы для обсуждения

1. В чем своеобразие интегративно-эклектического подхода к анализу социально-психологической феноменологии?

2. Какие механизмы углубления постижения социально-психологической феноменологии предлагает интегративная эклектика?

3. В чем причины невозможности нахождения единых универсальных решений в современной социальной психологии с позиции интегративно-эклектического подхода?

4. Подумайте как можно использовать механизмы интегративной эклектики в написании своей курсовой, дипломной или диссертационной работы.

5. Проведите парадигмальное позиционирование своего исследовательского проекта и сделайте его обоснование.

6. Проанализируйте как изучаемая Вами проблема могла бы рассматриваться в иных системах парадигмальных координат.

7. Проведите критическую рефлексию полученных Вами выводов с учетом особенностей ее решения в альтернативных исследовательских подходах.

8. Приведите примеры использования интегративно-эклектических решений в современном психологическом знании.

Для дополнительного чтения

1. Аллахвердян А. Г., Мошкова Г. Ю., Юревич А. В., Ярошевский М. Г. Психология науки: Учебное пособие. – М.: Московский психосоциальный институт Флинта, 1998.

2. Библер В. С. От наукоучения – к логике культуры: два философских введения в двадцать первый век. – М.: Политиздат, 1991.

3. Юревич А. В. Методологический плюрализм в психологии // Вопросы психологии. 2001. № 5. С. 5–18.

4. Юревич А. В. Социальная психология науки. – СПб.: Изд-во РХГИ, 2001.

5. Янчук В. А. Всемирная энциклопедия: Философия. – М.: АСТ; Мн.: Современный литератор, 2001, с. 312–313.

6. Янчук В. А. Методология, теория и метод в современной социальной психологии и персонологии: Интегративно-эклектический подход. – Мн.: Бестпринт, 2000.

7. Янчук В. А. Интегративно-эклектический подход к анализу психологической феноменологии: Словарь-справочник. – Мн.: АПО, 2001. – 48 с.

Основной источник

Янчук В.А. введение в современную социальную психологию. – Минск,: АСАР, 2005.