Приводится по: Янчук В.А. Введение в современную социальную психологию. – Минск: АСАР, 2005, с. 137-141.
Вопросы:
Каждый человек видит мир по-своему, отражая в нем свою собственную субъективность, свое уникальным образом окрашенное само- и мировосприятие, природу субъективных переживаний, процессов и механизмов, лежащих в основе его жизнедеятельности.
Часто в силу своей субъективности он конструирует не имеющие под собой абсолютно никаких рациональных оснований образы самого себя и окружающего его мира, живет ими, интерпретирует их. При всей метафоричности такого постижения реальности, в ней проглядывает стремление к «жизненной» феноменологии, «живой» эмпирии, живого конкретного человека, а не пустой абстракции.
В социальной психологии эта ориентация наиболее последовательно представлена в экзистенциалистами, позиции которых разделяются психологами феноменологического, экзистенциального, конструктивистского, дискурсивного, гуманистического направлений, многими исследователями когнитивной и психодинамической традиций, занимающихся проблемами человеческой самости, социального познания, интра- и интерсубъективности.
Фундаментом экзистенциально-феноменологического подхода в социальной психологии являются онтологический плюрализм, экзистенциализм и феноменология, создающие предпосылки для критики естественнонаучного подхода, доминирующего во многих направлениях психологический исследований.
Феноменология изучает явления, связанные с переживанием человеком реальной действительности и с тем, как он представлен в его сознании. Экзистенциальный аспект феноменологии основывается на идее о том, что содержанием человеческого бытия является его существование, которое обнаруживается в процессе движения от бытия к небытию. Взятая в контексте психологии экзистенциально-феноменологическая психология превратилась в психологическую дисциплину, которая ищет объяснения сущности, структуры или форм человеческой жизнедеятельности и поведения посредством описательных по своей сути техник.
Феноменология, как философская система, зародилась в начале ХХ века. Ее основатель, Э. Гуссерль (E. Husserl), первоначально занимавшийся математикой и естественными науками, поставил себе целью ее разработку как фундаментальной философии для всех научных исследований, но столкнулся с мучительным дуализмом между субъектом и объектом, на котором основываются естественные науки, и с фундаментальным единством, основанным на феномене сознания, раскрыть которое и призвана феноменология. М. Хайдеггер (M. Heidegger) (1889–1976) в свою очередь сконцентрировался на вопросах человеческого бытия, также обозначив важные вехи в развитии экзистенциальной феноменологии.
В то время как доминирующие в философии и психологии взгляды говорили об обособленности или различии между индивидом и миром (между самостью и другими, между субъектом и объектом), экзистенциально-феноменологическая модель предлагает целостный взгляд на бытие, согласно которому все, что есть или может быть, все, что осознается, что мы отражаем, определяем или различаем, порождается отношением. Само переживание бытия получает свое отражение, когда помещается в контекстуальные отношения бытия-в-мире. Таким образом, отражение бытия и фокус внимания, или объект отражения являются взаимно фундаментально определяемыми или со-конституируемыми, через их различные экзистенциальные отношения (Heidegger, 1962).
Структурная тенденция или «данность», через которую существуют отношения, в экзистенциально-феноменологической теории, была обозначена как интенциальность. Последняя рассматривается как фундаментальные, единовременные, не обособляемые отношения между человеческим сознанием и миром (следует сказать, что наше сознание всегда представляет какую-либо «вещь»), в которых «реальность, как человечески переживаемая, формируется или интерпретируется. Рассматриваемая с точки зрения «бытия», интенциальность обнаруживает, что через реконструирование значений-возможностей «вещей», с которыми мы находимся в отношениях, мы реконструируем их значения-возможности посредством самих же вещей. А это означает, что «самость» и «другие» («мир») делаются значимыми или «приходят в бытие» через их взаимозависимые, со-конституированные отношения. Одним из следствий этой аргументации является то, что каждый из нас активно вовлекается в конструирование или пытается означить переживания себя самих, других людей, всех качеств, объектов и умственных процессов, создающих нашу жизненную реальность.
Этот взгляд расходится с естественнонаучными выводами, возможности безличностной истины, т.е. об объективной природе реальности. Экзистенциально-феноменологическая модель утверждает, что мы никогда не будем обладать абсолютным знанием о реальном мире, а лишь знанием о мире интерпретируемом, мире, который существует в нашем отражении. В таком случае все наши утверждения о мире или любом его аспекте – включая, конечно, и самих себя, являются в лучшем случае приближениями. Мы никогда не сможем говорить о фактах с полной уверенностью в их истинности в силу того, что мы ограничены нашими же способностями описать или понять вещи такими, какими они есть на самом деле.
Некоторые, если не большинство, из таких выводов, могут быть сделаны эксплицитно, другие являются плодом наших собственных вымыслов и воображения. Ни одно из биологических, нейропсихологических, а иногда и психических ограничений не может быть преодолено, они будут в любом рефлективном утверждении, которое мы делаем о мире или самих себе. Открытие и разъяснение интерпретативных ограничений нашего опыта формируют один из самых важных аспектов экзистенциально-феноменологического подхода, представляющего попытку преодоления социокультурно- и психологически обусловленных предубеждений и выводов.
Основным инструментом, посредством которого экзистенциально-феноменологическая модель исследует вопросы о сущности и существовании, является особый метод, обязывающий исследователя искать 1) приостановления влияния собственных предубеждений и предположений на доступность чьих-либо переживаний, и жизненный опыт; 2) оставаться на описательном уровне интерпретации в целях сосредоточения на непосредственных данных опыта; 3) горизонтализации единиц описания, избегая построения какой-либо иерархии значимости между ними – особенно на ранних этапах исследования. Несмотря на то, что данный метод обречен на неполноту и незавершенность, он дает все же возможность большей адекватности и предположений, воздействующих на любое наше столкновение с миром.
Каждый человек видит мир по-своему, отражая в нем свою собственную субъективность, свое уникальным образом окрашенное само- и мировосприятие, природу субъективных переживаний, процессов и механизмов, лежащих в основе его жизнедеятельности.
Часто в силу своей субъективности он конструирует не имеющие под собой абсолютно никаких рациональных оснований образы самого себя и окружающего его мира, живет ими, интерпретирует их. При всей метафоричности такого постижения реальности, в ней проглядывает стремление к «жизненной» феноменологии, «живой» эмпирии, живого конкретного человека, а не пустой абстракции.
В социальной психологии эта ориентация наиболее последовательно представлена в экзистенциалистами, позиции которых разделяются психологами феноменологического, экзистенциального, конструктивистского, дискурсивного, гуманистического направлений, многими исследователями когнитивной и психодинамической традиций, занимающихся проблемами человеческой самости, социального познания, интра- и интерсубъективности.
Келли, например, подчеркивал, что для понимания личности куда важнее изучения фактов и событий их интерпретация. Человек живет, создает свои, опосредованные контекстом культуры и особенностями индивидуального-психофизического своеобразия, версии различных аспектов бытия, выступающие в форме личностных конструктов или схем, которые определяют его отношение к происходящему и понимание его. Эти конструкты или схемы суть своеобразный алфавит когнитивных репрезентаций мира, без знания которых понимание личности будет неадекватным.
Фундаментом экзистенциально-феноменологического подхода в социальной психологии являются онтологический плюрализм, экзистенциализм и феноменология, создающие предпосылки для критики естественнонаучного подхода, доминирующего во многих направлениях психологический исследований.
Феноменология изучает явления, связанные с переживанием человеком реальной действительности и с тем, как он представлен в его сознании. Экзистенциальный аспект феноменологии основывается на идее о том, что содержанием человеческого бытия является его существование, которое обнаруживается в процессе движения от бытия к небытию. Взятая в контексте психологии экзистенциально-феноменологическая психология превратилась в психологическую дисциплину, которая ищет объяснения сущности, структуры или форм человеческой жизнедеятельности и поведения посредством описательных по своей сути техник.
Феноменология, как философская система, зародилась в начале ХХ века. Ее основатель, Э. Гуссерль (E. Husserl), первоначально занимавшийся математикой и естественными науками, поставил себе целью ее разработку как фундаментальной философии для всех научных исследований, но столкнулся с мучительным дуализмом между субъектом и объектом, на котором основываются естественные науки, и с фундаментальным единством, основанным на феномене сознания, раскрыть которое и призвана феноменология. М. Хайдеггер (M. Heidegger) (1889–1976) в свою очередь сконцентрировался на вопросах человеческого бытия, также обозначив важные вехи в развитии экзистенциальной феноменологии.
В то время как доминирующие в философии и психологии взгляды говорили об обособленности или различии между индивидом и миром (между самостью и другими, между субъектом и объектом), экзистенциально-феноменологическая модель предлагает целостный взгляд на бытие, согласно которому все, что есть или может быть, все, что осознается, что мы отражаем, определяем или различаем, порождается отношением. Само переживание бытия получает свое отражение, когда помещается в контекстуальные отношения бытия-в-мире. Таким образом, отражение бытия и фокус внимания, или объект отражения являются взаимно фундаментально определяемыми или со-конституируемыми, через их различные экзистенциальные отношения (Heidegger, 1962).
Структурная тенденция или «данность», через которую существуют отношения, в экзистенциально-феноменологической теории, была обозначена как интенциальность. Последняя рассматривается как фундаментальные, единовременные, не обособляемые отношения между человеческим сознанием и миром (следует сказать, что наше сознание всегда представляет какую-либо «вещь»), в которых «реальность, как человечески переживаемая, формируется или интерпретируется. Рассматриваемая с точки зрения «бытия», интенциальность обнаруживает, что через реконструирование значений-возможностей «вещей», с которыми мы находимся в отношениях, мы реконструируем их значения-возможности посредством самих же вещей. А это означает, что «самость» и «другие» («мир») делаются значимыми или «приходят в бытие» через их взаимозависимые, со-конституированные отношения. Одним из следствий этой аргументации является то, что каждый из нас активно вовлекается в конструирование или пытается означить переживания себя самих, других людей, всех качеств, объектов и умственных процессов, создающих нашу жизненную реальность.
Этот взгляд расходится с естественнонаучными выводами, возможности безличностной истины, т.е. об объективной природе реальности. Экзистенциально-феноменологическая модель утверждает, что мы никогда не будем обладать абсолютным знанием о реальном мире, а лишь знанием о мире интерпретируемом, мире, который существует в нашем отражении. В таком случае все наши утверждения о мире или любом его аспекте – включая, конечно, и самих себя, являются в лучшем случае приближениями. Мы никогда не сможем говорить о фактах с полной уверенностью в их истинности в силу того, что мы ограничены нашими же способностями описать или понять вещи такими, какими они есть на самом деле.
Некоторые, если не большинство, из таких выводов, могут быть сделаны эксплицитно, другие являются плодом наших собственных вымыслов и воображения. Ни одно из биологических, нейропсихологических, а иногда и психических ограничений не может быть преодолено, они будут в любом рефлективном утверждении, которое мы делаем о мире или самих себе. Открытие и разъяснение интерпретативных ограничений нашего опыта формируют один из самых важных аспектов экзистенциально-феноменологического подхода, представляющего попытку преодоления социокультурно- и психологически обусловленных предубеждений и выводов.
Основным инструментом, посредством которого экзистенциально-феноменологическая модель исследует вопросы о сущности и существовании, является особый метод, обязывающий исследователя искать 1) приостановления влияния собственных предубеждений и предположений на доступность чьих-либо переживаний, и жизненный опыт; 2) оставаться на описательном уровне интерпретации в целях сосредоточения на непосредственных данных опыта; 3) горизонтализации единиц описания, избегая построения какой-либо иерархии значимости между ними – особенно на ранних этапах исследования. Несмотря на то, что данный метод обречен на неполноту и незавершенность, он дает все же возможность большей адекватности и предположений, воздействующих на любое наше столкновение с миром.
В
соответствии
с
экзистенциально-феноменологической
моделью
человеческое
бытие
обнаруживает
«всеобщность,
неразрывное
единство или
взаимосвязанность
индивида и
его мира ... В
истинном
смысле
личность
рассматривается
как не обладающая
существованием
вне мира, а
мир – как не
обладающий
существованием
вне личности»
(Valle и
др., 1989, с. 7).
В применении к таким наукам, как социальная психология, экзистенциально-феноменологический подход обладает возможностью огромного ряда жизненных проявлений. Такой позиции избегают, однако, другие современные теоретические модели личности, предпочитающие ее категоризацию и типологизацию, дифференциацию ее до уровня анализа отдельных ее частей или компонентов. «Экзистенциально-феноменологический подход стремится к сохранению описательного и открыто-законченного уровня анализа человеческой жизни, которая, одновременно, признает как уникальность каждого бытия-в-мире, так и видоразделенность транскультуральной данности бытия человеком, устанавливающей границы – или инварианты данности – для возможностей нашей жизни» (Woolfe, Dryden, 182–183).
В этом случае человеческие органы чувств, как основа информации, переводимой в перцептивные образы нашим мозгом, являются видообусловленными и ограниченными. Предоставляя возможность осознанного переживания стимулов внешнего мира, органы чувств, в силу их ограниченности, делают невозможной гипотезу о том, что они способны улавливать всевозможные стимулы, воздействующие на них. В отличие от других живых организмов, чьи сенсорные характеристики могут быть отличными или гармонизированными иным образом, человеческое бытие регулируется некоторыми фиксированными “инвариантами” на видовом уровне.
В то же время на само- и мировосприятии человека сказываются влияния, обусловленные социокультурным контекстом, который, в свою очередь, влияет и на способ перцептивной переработки, и на интерпретацию объектов восприятия. Психолог, интересующийся перцептивными процессами, принимает во внимание огромное число таких инвариантов видового и социокультурного уровней. Более того, существуют искажения, порождаемые самим индивидом, т.е. формируемые жизненной практикой и взаимодействиями, которые имеет каждый из нас. Все эти ограничения приводят к выводу, что мы интерпретируем мир в пределах «данностей» наших возможностей, находимся под влиянием предубеждений и предположений, порождаемых социо-культурными различиями вообще и уникальностью нашего собственного развития в частности.
По мнению Спинелли (Spinelli), данностями нашего вида могут казаться специально обозначенные или наименованные вещи, которые каждый из нас осознает, и способ того, как это происходит, что зависит от различных лингвистических и социокультурных влияний, влияний нашего собственного опыта, предрасполагающего или предубеждающего нас воспринимать мир таким образом, каким мы его воспринимаем.
Эта позиция имеет волнующие перспективы, она помещает человеческую личность в неопределенную, релятивистскую реальность, будучи в которой вне зависимости от значений, которые мы обнаружили для себя, и от уверенности в их истинности, они никогда не будут полностью объективными, лишенными предубеждений. Более того, возможности человеческого переживания ограничены и формируются с помощью ряда инвариантов, посредством которых каждое бытие-в-мире интерпретируется уникальным образом. Кроме того, в силу со-конституированности существования каждое бытие-в-мире является характерно открыто-законченным и скорее постоянно изменчивым и пластичным, нежели фиксированным и полностью определенным, а значит переменные, составляющие переживания каждого человеческого бытия, не целостны и не совершенны по отношению к любому другому человеческому бытию. В лучшем случае может быть достигнуто некоторое ощущение особенностей переживания мира другим человеком более-менее адекватное их восприятие, но никогда не постигаемое до конца. С позиций экзистенциально-феноменологической психологии этот вывод можно проинтерпретировать так: каждый из нас является одиноким в собственном переживании реальности, и, как ни парадоксально, мы одиноки именно потому, что находимся во взаимоотношениях друг с другом.
Пытаясь осознать влияние подобного рода идей, мы сталкиваемся как бы с бессмысленностью бытия в силу того, что оно не имеет внутренне свободной значимости. «Наша потребность наделять вещи значениями (определяя, расчленяя или ограничивая их) кажется другой “данностью” нашего вида. Наша нетерпимость к бессмысленности оказывается глубоко укоренившейся, даже фундаментальной характеристикой. Бессмысленность внушает нам беспокойство – что-либо кажущееся бессмысленным беспокоит нас таким образом, что мы отказываемся принимать его и пытаемся придать ему значение – обычно посредством связывания с другими объектами, значение которых известно нам и с которыми он кажется обладает сходными характеристиками, или посредством приписывания ему определенного рода функциональных предназначений, которые, снова, помещают его в "означенный” контекст, порождаемый нашим опытом». Эта мысль, принадлежащая Спинелли, во многом совпадает с механизмами формирования социальных репрезентаций, описанных Московичи, предполагающих своеобразное сцепление нового знания со старым путем трансформации в понятную для здравого смысла форму, не вызывающую когнитивного диссонанса. Это в свою очередь ведет к пересечению идей в отношении специфики социально-познавательной активности людей с позиций разных научно-теоретических традиций и школ.
Экзистенциально-феноменологическая модель беспокойства по поводу бытия использует понятие страх – «angst», вызванный осознанием того, что в мире нет иных значений кроме относительных, которые мы создаем сами; что мы не можем полагаться на несомненность фактов или целей, не можем знать того, что с нами произойдет, когда мы перестанем быть людьми? Эта временность, выражающая наше событийное ничтожество, являет собою наиболее фундаментальный источник страха.
Ничтожество, бессмысленность, одиночество являются той ценой, которую мы платим за свою свободу, за попытку быть аутентичным как человеческое бытие (Heidegger, 1962). Чтобы избежать страха мы «дегуманизируем» себя, становимся пассивными, безответственными, кажемся детерминированными волей и капризами других, ищем спасения от внешней правды, перманентных значений, утверждений о высшей заинтересованности в истинности своих целей. Такая позиция в отношении к жизни была определена как неаутентичность (Heidegger, 1962) или нечестность (Sartre, 1956), ее апелляции явно сводятся к снижению беспокойства и неопределенности бытия-в-мире.
Экзистенциально феноменологическая идея выбора часто неверно интерпретируется и сводится к утверждению о том, что мы обладаем полной свободой выбора кем и каким быть. Но это неверно. Выбор, в котором мы свободны, порождается ситуативной свободой, т.е. в рамках границ наших интенциальных отношений друг к другу как со-конституированности «бытия-в-мире». Мы скорее свободны в выборе не того, чего хотим, а того, как реагировать на неизбежные “стимулы”, короче «мы осуждены на выбор» (Sartre, 1956). Следовательно, наш выбор соответствует уровню интерпретаций, а не событийному или стимульному уровню. В этом контексте angst не столько представляет беспокоящий аспект жизни, с которым приходится работать психологу, сколько возможность и ответственность бытия – быть радостным или отчаявшимся, жизнеутверждающим или конформным по отношению к своей событийной ничтожности..
Каждый человек видит мир по-своему, отражая в нем и свою собственную природу субъективности переживаний, процессов и механизмов, лежащих в основе его предубеждений, иррациональных действий и т.п.
Смещение акцентов в сторону «оживления» социальной психологии посредством обращения к феноменологии жизни реальных людей было ускорено, в частности, бунтом студентов психологических факультетов американских университетов против академической психологии с ее ориентацией на использование естественнонаучной методологии и лабораторного эксперимента. Едкие замечания о том, что американская социальная психология дает лишь знания об особенностях американских студентов – психологов, составлявших подавляющее большинство участников лабораторных экспериментов, и ничего более, подвигли ученых к поиску новых подходов и инструментов исследования.
Теории, основывающиеся на позициях экзистенциально-феноменологического подхода, оказались наиболее продуктивными в плане «жизненной» эмпирии и интерпретации.
Поток переживаний Чикченмихая. Как уже отмечалось, в 1990-е годы наблюдается своеобразная реминисценция интересов к понятию самости. Наиболее интересной версией рассмотрения самости как потока сознания является версия, предложенная Чикченмихай (Csikszentmihalayi).
Анализируя феномен «потока переживаний» под влиянием ощущений, которые испытывают люди, он заинтересовался аспектом удовлетворенности человека самим собой, осознания некоторых специфических событий (ощущений, мыслей, интенций), которыми он может управлять, т.е. можно говорить об осознанно, интенциально упорядоченной информации (Чикченмихай, 1992, с. 26). Чикченмихай сравнивает концентрацию внимания с психической «энергией», рассматривая способность контролирования данных ресурсов (способность произвольной концентрации внимания, а не созерцание потока сознания) как обладающую бесценным значением для жизни, противопоставляя ее тому, что он называет «энтропией» (распад упорядоченности сознания из-за вторжения посторонних событий и мыслей). Поток сознания имеет место тогда, когда поступающая информация соответствует преследуемой цели, способствуя усилению потока энергии. Это состояние определяется исследователем как «оптимальное переживание», т.е. в нем проявляется полная управляемость вниманием, способствующая большей его мобилизации и концентрации.
Примерами подобного рода является ощущение актером удачного исполнения роли; шахматистом – полной реализации замыслов игры; родителями – успешности воспитания детей и т.п.
Поток сознания предполагает концентрацию его для достижения определенного итога, цели; он обусловлен не только характером исполняемой деятельности, но и природой активности человека.
Если людям удается добиться того, что поток переживаний у них возникает регулярно, это приводит к заметному возрастанию качества жизни.
Применительно к экзистенциально-феноменологическому подходу работы Чикченмихая фиксируют принципиальную возможность управления человеком потоком своих переживаний, проявляемых в самых разнообразных видах социальной активности.
Состояния мышления Дональдсон. Маргарет Дональдсон (M. Donaldson) пришла к изучению проблемы состояний мышления после долгих лет исследований в области психологии развития, будучи скорее ориентированной на эмпирические, нежели феноменологические его аспекты.
Основываясь на собственных наблюдениях в детской психологии и исследованиях других авторов, она пришла к заключению, что каждому состоянию мышления (точечному, линейному, конструктному, трансцендентному) соответствует свое собственное ощущение пространства и времени. Точечное состояние относится к непосредственному опыту, реализующемуся здесь и сейчас. Линейное характеризуется возможностью припоминать прошлое и антиципировать будущее. Конструктное представляет способность конструирования понятий, независимых от конкретных примеров, трансцендентное появляется с развитием абстрактного мышления.
По мере взросления ребенка происходит переход из одного состояния в другое. Линейное состояние мышления формируется к 8–10 месяцем и в последующем дифференцируется на четыре отличные одна от другой формы – мышление, эмоции, восприятия, целенаправленные действия. Конструктное состояние начинает формироваться к 3–4 годам и характеризуется повышенным интересом к природе вещей. Существует интеллектуальный, ценностный и ядерный типы этого вида состояний. На уровне интеллектуального типа состояния, доминируют интеллектуальные и познавательные интересы. Ценностный тип состояния характеризуется чувствами и ценностями. На уровне ядерного типа происходит формирование конструктов, включающих сложное переплетение когнитивных и аффективно-ценностных элементов. «По мере развития, – пишет Дональдсон, – мы совершенствуем свои представления о природе универсума, о своих социальных группах, о социальных группах других и – о самих себе» (1992, 83).
Именно в ядерных конструктах, представлено все своеобразие конкретной человеческой самости, ее характера, ее аттитюдов.
Особым является трансцендентное состояние, характеризующееся полной абстрактностью, рудиментарные формы его проявляются только к 9 годам. Эта форма мышления является производной от интеллектуальной и эмоциональной. Интеллектуальное трансцендентное состояние представляет реальность абстрактных мыслей, аналогичных математике и логике. Ценностное же, или эмоциональное, трансцендентное состояние проявляется в духовных и религиозных переживаниях, в искусстве.
По мнению Стивенса, рассуждения Дональдсон не всегда последовательны, не всегда доступны пониманию, зачастую кажутся умозрительными. Более адекватным представляется все же термин «сознание» в контексте описания его различных состояний. Выделение интеллектуального, ценностного или переживаемого состояний кажется недостаточно аргументированным.
Очевидной является оригинальность подхода, подчеркивание динамичности и своеобразия состояний индивида, подкрепляемое богатой эмпирической и феноменологической базой.
Изучение трансцендентных состояний. Проблема изучения трансцендентных состояний получила достаточно широкое развитие, причем иногда в самых противоречивых своих проявлениях, например в подходе к изучению феноменологии с использованием психоделических наркотиков и медитативных техник.
Начало этому было положено психологами Гарвардского университета Т. Лири (Leary), Ричардом (Richard) и Олпортом (Alpert). В 1960-е годы, стимулированные наркотиками психические «путешествия», стали особенно популярными. Особое развитие получили эти исследования в рамках психодинамической эго-психологии, пытавшейся таким образом добраться до свободного от импульсов, конфликтов, рационального мышления сфер эго. Последователи классического психоанализа пытались таким образом дойти до «ощущения» чистого чувства, до более тесной связи с телесными ощущениями, свободы от социальных рамок, жить здесь и сейчас.
Действительно, такие наркотики, как ЛСД, способствовали описанию многих специфических феноменов, связанных с «открытым» сознанием, с интенсивными чувствами, однако приводили к серьезным психическим нарушениям, что привело к отказу от их использования.
Другой подход к исследованиям трансцендентных состояний сознания был связан с использованием различных медитативных техник, аутогенных тренировок, групп встреч и марафонов. Наиболее показательными в этом контексте являются «Гештальттерапия» (Perls), расширение человеческой осведомленности в достижении «удовлетворенности» и искренней коммуникации (Schutz, 1967), вызывание «пика переживаний» и «самоактуализации» (Maslow, 1971). В ранних версиях гештальттерапии рассматривались элементы конфронтации, которые драматически изменяли характер описываемых участниками переживаний, иногда интерпретируя их как поверхностные и защитные. В более поздних версиях уже налицо эмпатические попытки постижения внутренних переживаний индивида в его собственных понятиях. Основной целью такого рода усилий является осознание участниками более полных и искренних самоощущений. Процесс продвижения как самоосведомленности, так и осведомленности в межличностных отношениях ставится в центр внимания психотерапевта в попытках создать условия для более полного соприкосновения с миром переживаний.
Идеи экзистенциально-феноменологического подхода в последние годы обретают все большее число сторонников. Интерес к тому, как человек конструирует интерпретацию событий и рассматривает себя в окружающем мире, вызывает все возрастающее число исследований (см. табл. 1).
|
Основные
единицы |
Переживаемая
самость личностные
конструкты
и
Я-концепции;
субъективные
ощущения и
восприятия;
атрибуции |
|
Причины
поведения |
Я-концепции;
чувства и
конфликты,
атрибуции;
свобода выбора; личные
переживания,
восприятия
и интерпретации |
|
Способствующие
данные |
Сигналы
(внутренние
состояния
личности, восприятия
или эмоции) |
|
Наблюдаемые
реакции,
используемые
как |
Экспрессия;
человеческий
потенциал и
самоактуализация;
эмоции;
атрибутирование |
|
Фокусы
исследований |
Я-концепции |
|
Подходы
к изменению
личности |
самоосведомленность
и увеличение
самоосведомленности;
искренность
личности;
внутреннее
соответствие
и
самопринятие;
изменение
конструктов;
альтернативные
истолкования
контекста
переживаний
и выбора |
|
Роль
ситуации |
Концентрация
на ситуации,
как она
воспринимается |
Приводится
по: Mischel, W., с. 281.
Как следует из схемы, основными единицами анализа экзистенциально-феноменологического подхода являются самость, представления и чувства личности. Индивид рассматривается как обладающий свободой выбора и потенциалом направленных самоизменений. В качестве основных данных здесь выступают описания личностных конструктов и чувств, позволяющих проникнуть во внутренние состояния, эмоции, видение мира глазами клиента.
Экзистенциально-феноменологический подход в своих современных версиях создает мощную альтернативу относительно узкому, механистическому рассмотрению личности, и социально-психологической проблематики в целом.
Концентрация на прошлом и будущем, на здесь и сейчас, как оно переживается человеком, составляет его сильную сторону. Общая характеристика его слабых сторон представлена в таблице 2.
|
Вклад |
Ограничения |
|
Фокусирование
на ранее
избегавшихся
вопросах:
текущие
субъективные
переживания
субъекта,
эмоциях и
восприятиях;
научное изучение
самости Фокусирование
на
настоящем и
будущем Отношение
к личности
как к
ученому и
потенциальному
эксперту, но способном
допускать
систематические
ошибки и
нарушения Фокусирование
на здоровой
личности и
позитивных
стремлениях |
Сложность
связывания
восприятий
и переживаний
личности с
объективными
условиями и
внешними
причинами отрицание
прошлой
истории
развития Личность
может
обладать
искаженными
представлениями
и
описаниями;
сложность
объективации
переживаний
личности Чрезмерная
вера в
личностный
рост; не применимость
к острым
нарушениям
в психике, лицам
с
задержками
в
психическом
развитии и с
отсутствием
устной речи |
Приводится
по: Mischel, W., с. 282.
Одним из уязвимых мест экзистенциально-феноменологического подхода является наличие многочисленных предубеждающих искажений, иллюзий, ошибок у людей, а также ограниченность информации о своей самости, на что исследователи обращают самое пристальное внимание.
|
Глоссарий |
|
Angst
–
беспокойство,
возникающее
в связи с
признанием
того, что в
мире нет
никаких
иных значений,
кроме тех
относительных,
которые мы создаем
сами, что мы
не можем
полагаться
на несомненность
фактов или
целей, что мы
не можем
знать того,
что с нами
произойдет,
когда мы
перестанем
быть людьми. Dаsein–
бытие-в-мире
–
всеобщность,
неразрывное
единство
или
взаимосвязанность
индивида и
его мира. В
истинном
смысле
личность
рассматривается
как не
обладающая
существованием
вне мира, а мир
– как не
обладающий
существованием
вне личности.
Интенциальность –
структурная
тенденция,
или
“данность”,
через
которую
существуют
фундаментальные,
единовременные
и не
обособляемые
отношения
между
человеческим
сознанием и
миром, в
которых
реальность,
как человечески
переживаемая,
формируется
или
интерпретируется. Поток
переживаний –
состояние
осознания
собственного
превосходства
над всем
происходящим,
безграничности
возможностей.
Поток имеет
место в случае,
когда
поступающая
информация
соответствует
преследуемой
цели,
способствуя
усилению потока
энергии. Это
состояние
определяется
им как
«оптимальное
переживание». Феноменология –
методологический
подход,
обосновывающий
необходимость
рассмотрения
человека с
позиций
постижения
его
жизненных
переживаний
и интерпретаций
с целью
прояснения
того, как переживается
человеком
объектный
мир, как он
представляется
ему в его
сознании.
Так,
феноменология
пытается
более
адекватно
понять
человеческие
состояния
как они
проявляются
в условиях
жизненных
переживаний.
Экзистенциальный
аспект
феноменологии
– идея о том,
что
содержанием
человеческого
бытия
является
его
существование,
которое
обнаруживается
в
неизбежном
процессе движения
от бытия к
небытию |
|
Вопросы
для
обсуждения |
|
1. В чем своеобразие экзистенциально-феноменологического подхода? 2. В чем суть феноменологического метода исследования? 3. В чем выражается экзистенциальный аспект феноменологии? 4. Каковы основные тенденции развития современного экзистенциально-феноменологического подхода в социальной психологии? |
|
Для
дополнительного
чтения |
|
1.
Бинсвангер
Л. Бытие в
мире:
Избранные
статьи. – М.: «КСП+»,
СПб.: «Ювента», 1999. – 300 с. 2.
Василюк
Ф.Е.
Психология
переживания
(анализ
преодоления
критических
ситуаций). – М.: МГУ, 1984. – 200 с. 3. Елисеев О.П. Практикум по психологии личности. – СПб: Питер, 2001. 4. Леонтьев Д.А. Что такое экзистенциальная психология. / Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. – М: РАПС, 1998. 5. Мадди С. Теории личности: Сравнительный анализ. – СП б: Изд-во «Речь», 2003. 6.
Мэй
Р. Искусство
психологического
консультирования.
– Мн.: Университетское,
1994. – 144 с. 7. Современная зарубежная социальная психология. Тексты. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. – 256 с. 8. Тихонравов Ю.В. Экзистенциальная психология. Учебно-справочное пособие. – М: ЗАО «Бизнес-школа Интел-Синтез», 1998. 9. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М: Прогресс. 1990. 10. Ялом И.Д. Экзистенциальная психотерапия. – М: Независимая фирма «Класс», 1999. – 575 с. 11. Янчук В.А. Методология, теория и метод в современной социальной психологии и персонологии: интегративно-эклектический подход. – Минск: Бестпринт, 2000. |
|
Основной
источник |
|
Янчук В.А.
Введение в
современную
социальную
психологию.
– Мн.: АСАР, 2005. |